– Господа! – король поднял правую руку и заговорил со всеми одновременно на французском языке. – Господа посланники, мы благодарим вас за все изложенные здесь предложения. И более того, я желаю выразить мою личную признательность нашему августейшему брату королю Людовику за оказанную нашей семье честь. Предложение руки Единственного брата короля, дофина Франции, – это было подчёркнуто особым тоном в его голосе. – Несомненно, во всём этом я вижу и честь, и доверие, и любовь нашего брата Людовика.
Волна неуверенных хлопков в ладоши и возгласов одобрения была прервана самим же королём. Очаровательная улыбка, доставшаяся Карлу вместе с итальянской кровью его бабки, королевы Марии Медичи, оживила монаршее чело, а строгий взгляд чёрных, слегка навыкате глаз, напоминавших его покойного отца – короля Карла Первого, пресёк шум поднявшихся разговоров.
– Я хочу напомнить, что предмет наших переговоров прежде всего касается семейного дела. И если быть более точным, двух человек, – властным взмахом руки он пресёк новый поток возражений, с которыми поднялись со своих мест несколько сановников и даже сама королева-мать.
– Я всё знаю. Да знаю я! И всё же, господа, это решено.
Ропот стих, повинуясь этой многозначительной паузе, все присутствующие умолкли в ожидании, когда король озвучит принятое им решение.
– Я лично передам моей дорогой сестре предложение нашего кузена Людовика о браке с Филиппом герцогом Анжуйским. Господа, я ещё раз прошу понять моё пожелание и набраться терпения. Завтра мы продолжим общее заседание, исходя из того, какой ответ соизволит дать сама принцесса.
Со всех сторон был слышен шёпот недовольства, и французы, и англичане одинаково бурно высказывали своё мнение относительно такого порядка вещей. Правда, не все мнения были однозначны: многие видели в этом мудрый ход, которым Карл продемонстрировал всем значимость не только условий, предложенных французским королём, но и мнения семьи английского короля, в частности юной принцессы, которой внезапно была отведена роль стороны, принимающей решение, а не ведомой советами других.
– Браво, Ваше величество! – тихо произнёс де Руже, отвечая, скорее, на ход собственных мыслей, нежели на рассуждения сидевших рядом с ним господ.
– Ну что же, нам следует поторопиться! – Бэкингем поднялся из-за стола, и одновременно с ним начали подниматься со своих мест и другие сановники. – Если мы хотим присутствовать на этом знаменательном событии, то нам следует выйти первыми. Иначе нам будет не пробиться к покоям Генриетты. Через несколько минут там яблоку будет некуда упасть, помяните моё слово!
– Джордж! – голос короля, назвавшего герцога по имени, раздался так близко, что де Руже не сразу сообразил, кто именно обратился к ним.
– Идёмте вместе с нами, герцог!
– Ваше величество, – Бэкингем ответил с полагающимся по этому случаю официальным поклоном и повернулся к де Руже. – Позвольте представить Вашему величеству герцога Армана де Руже – личного представителя короля Франции. Герцог занимает пост военного атташе при посольстве.
– Герцог! – Карл протянул руку, и Арман с некоторым удивлением нерешительно ответил на рукопожатие. Рука короля была тёплой и мягкой, даже несколько расслабленной, но взгляд внимательно следивших за ним чёрных глаз выражал серьёзную заинтересованность и расположение.
– Ваше величество! – после формального поклона, де Руже осмелел, видя широкую улыбку, обращённую к нему. – Это честь для меня.
