Не заметив моей болезненной реакции, женщина наклонилась ко мне и жарко задышала прямо в шею. При желании она вполне могла бы поцеловать меня в ухо.
– Перед разными людьми я называлась разными именами, но среди них не было ни одного истинного. Однако ты рассказал мне правду, которую я желала услышать, и тебе я не солгу.
Она отступила назад, так и не коснувшись губами моей щеки.
Я улыбнулся, надеясь, что не успел стыдливо покраснеть.
– И каково же твое истинное имя?
На ее лице заиграла коварная кошачья ухмылка:
– Я сказала, что не солгу, однако назвать его не обещала.
Между нами, подобно удару молота, обрушилась тишина.
Я с трудом пытался подобрать подходящий ответ. Хитра…
– Видишь ли, поразительные героини любого сказания обязательно имеют имя, и имя не менее ошеломляющее, чем внешность. Могу я сам придумать, как тебя называть?
Она выгнула брови и с притворным удивлением посмотрела на меня через плечо:
– Вот, значит, кто я? Сказочная героиня? Ну что ж, пожалуйста.
Могу поклясться – уголки ее губ сложились в намеке на довольную улыбку, хотя меня могла ввести в заблуждение игра света.
– Каждый из нас – целая легенда. Тем не менее не все осознают свою значимость. Есть разные истории: кто был до нас, где мы сейчас находимся, куда направимся в будущем. Истории о жизнях, с которыми нам пришлось столкнуться, и о жизнях, что мы потеряли. Все мы – важнейшая субстанция мировой ткани. Есть ли в мире что-то более важное, чем история? А каждый из нас – ее значимая часть.
Она все еще стояла вполоборота ко мне, однако при этих словах подошла ближе.
– Милый мой сказитель! Когда ты так говоришь, у меня возникает опасение, что я в тебя вот-вот влюблюсь.
Я пошатнулся от ее признания, словно получив обухом по голове, и пришел в себя не сразу.
– О любви и влюбленных существует огромное количество сказаний.
– И среди них, без сомнения, немало романтических, – добавила певица.
И немало трагических – таких, что я даже и рассказать-то не посмею…
– Значит, ты называешь свое выступление пением? – Один из посетителей, пошатнувшись, встал из-за стола, продолжая бессвязно бормотать: – Женщина – существо приятное, как ни погляди. Спору нет. Мне бы такие титьки и такую задницу – у моих ног лежал бы весь мир. Но у меня нет ни того ни другого, – икнул остряк, – поэтому я покажу тебе, что значит петь!
Забияка снова качнулся на нетвердых ногах.
Я машинально ухватился за перила лестницы – так, что побелели ногти.
Положив руку мне на плечо, певица нежно сжала пальчики:
– Пусть его… Тысячу раз видела, как мужчина пытается в гневе отстоять мою честь. Обычно подобные сцены кончаются плохо для всех, кто в них участвует. А мне так не хотелось бы искать сегодня другое место для ночлега… – Она улыбнулась, и мое негодование растаяло без остатка. – Пусть споет. Для людей, подобных нам, даже интересно послушать, как непосвященный пробует силы в нашем ремесле.
Певица озорно подмигнула.
А ведь она права. Многие женщины чаще всего в итоге оказываются правы, однако опасно даже намекать им, что ты об этом знаешь.
Расслабившись, я облокотился на перила. Насладимся представлением профана.
Тот помялся, пытаясь привести в порядок «корону бедняка» – жалкий венчик волос вокруг лысины. Одет старик был в простую холщовую рубаху со штанами и очень напоминал выжившего из ума деда, незаметно улизнувшего из дома. Словом, персонаж из тех, к кому родители своим деткам прислушиваться не советуют.
