Дэннил прищурился, и на его скулах заходили желваки.
Я знал, как наверняка обидеть человека: всего лишь нужно опровергнуть то, во что он свято верит.
Есть и другая непреложная истина: некоторых людей обижать просто необходимо, особенно когда многое поставлено на карту. Многое, если не все. Например – сама жизнь.
– Что сказал бы о твоей церкви Солюс, узнай он, что его наместники на земле травят беззащитную женщину? – Я помолчал и нанес решительный удар: – Что сказала бы твоя Рита?
Он гневно передернул плечами, и я понял, что сейчас произойдет.
Дэннил нанес мне крепкий удар в челюсть.
Пока он размахивался, моя мысль работала. Давно отточенные и еще не забытые рефлексы кричали: перехвати его руку, швырни его наземь! Приняв тяжелое решение, я не стал сопротивляться. Так надо…
Тумак был хорош, и меня отбросило на несколько шагов назад. В виске вспыхнула тупая боль, однако на ногах я удержался. Возможно, трактирщик и выглядел рыхлым толстяком, однако годы физической работы не прошли даром: под слоем жира скрывались мощные мышцы.
– Не так уж просто заслужить удар в зубы, но если ты не к месту заикаешься о чужой женщине – это одна из причин. Неплохо бы тебе запомнить мои слова, – холодно процедил Дэннил.
– А если твою женщину подвергают опасности? Тогда что?
Я старался не повышать голос, однако трактирщик невольно отпрянул, словно теперь была его очередь получить затрещину. Похоже, до него наконец дошло.
– Ты уверен, что законы государства или люди, их принимающие, значат больше, чем сам народ? Насколько выше ты ставишь церковь над людьми, которых обслуживаешь в таверне? На кону люди, причем те, с которыми ты работаешь каждый божий день. Странники, лицедеи, клиенты, что приносят звонкую монету и заставляют улыбаться. Посетители, не причинившие тебе никакого вреда, не угрожающие твоей независимости и привычному образу жизни.
Я пристально взглянул на Дэннила, с трудом подавив желание применить парочку формул, чтобы донести до него свою мысль.
Трактирщик шумно выдохнул и покачал головой:
– Тень нас всех возьми… Не кричи на меня – разбудишь людей, заплативших хорошие деньги за ночлег. – Он отвернулся, почти беззвучно пробормотав длинную фразу – видимо, непристойно выругался. Фыркнув, крепко потер лицо. – Айе Солюс! Ты заставляешь меня солгать Правосудию…
– Именно так. – Наклонив голову, положил руку ему на плечо. – Я сделаю так, что ты о своем поступке не пожалеешь.
Дэннил напрягся.
На самом деле подкупить человека не столь просто. Если не знать его потаенных желаний и надежд – успеха не добьешься. Одного соблазнят деньги. Второго – вовремя предложенная услуга. Остальными движут совершенно иные стремления. Взять хоть Дэннила, не видевшего в молодости ничего, кроме нищеты, и внезапно обретшего любовь…
– Я дам в «Трех сказаниях» такие представления, которых здесь в жизни не видывали. Даже той легенды, что я уже рассказал, более чем достаточно, и все же готов устроить здесь настоящий театр. Сам убедишься – королевский в подметки не годится. О твоем заведении заговорят по всей стране.
В последние слова я вложил всю страсть и уверенность, зная, чего на самом деле хочет мой трактирщик. А хотел он процветания своей таверны. Мечтал, что его построенное с любовью скромное маленькое заведение прогремит на всю Этайнию, чего доселе и представить было нельзя.
Сделав шаг назад, Дэннил кивнул. Я благодарно улыбнулся, и вдруг он поймал меня за руку.
