Ты не знаешь ввек о сём,
Ведь ты властвуешь в короне!
Я ж бумажки будто ком,
Брошен вон судьбой в корзину,
Там лежу, ненужный как,
И печальную картину
Представляю, будто враг,
Вон по виду весь отвратный,
На него, мол, что глазеть,
Фу! Красою неприглядный,
Пусть лежит он там уж впредь…
Да и то, по правде, верно,
Непонятный цвет волос
Поражал всех беспримерно,
Далеко торчал и нос,
Неокрепший голос детский,
Сам высок, но худощав,
Всё смущенья были всплески…
На успехи в всём нет прав.
Губы тонкие, как нитки,
Всё лицо в веснушках, всё…
Чёлка в огненной вся пытке!
В общем, вид ни то ни сё…
Да учился середняцки,
Коль «четвёрка» – радость вдрызг!
Вот успех жил не по‐братски,
Предъявлял всё время иск.
Но в общественной работе
Был почти на высоте,
Да, всегда в ней был в полёте
И в охотки маете.
Было мне, другим приятно,
Значит, пользу приносил,
Тут дух выглядел мой статно,
Потому и лик мой мил.
Но для общего то дела,
Не для Лизы ведь одной,
Как и все, она глядела
На труд детский хоть, но мой…
Не давало то мне веса,
В фавориты тож не путь,
Вот во мне и много стресса,
А в предчувствии – мрак, жуть.
Вот и тлел всё одиноко…
Хоть в груди был страстный жар!
Не парил с того высоко,
То душе гнетущ удар.
Жил в мирке своём затворно,
Не казал чувств никому,
Заклюют ведь все позорно,
Напрочь сникну посему…
Но мечты вселяли радость,
Дух поддерживая тем.
Что люблю, давало сладость!
Но один её я ем…
Может, что и замечали,
Страсти можно ль одолеть?!
Да всё ж не был я в опале,
Вот не била смеха плеть.
Значит, скрыл свои я чувства
Даже очень глубоко,
Нервов что моих нет хруста,
Вот лечу и высоко
Потому в своих мечтаньях,
Не боюсь упасть с высот
Чувств моих, что все в страданьях,
Но всё время рвусь в полёт!
А каникулы, что в лето
Были очень хороши!
Ты ж в стихах была воспета
От влюблённейшей души.
С нетерпеньем окончанья
Ждал их, мучаясь, томясь…
Поскорее б вновь свиданье,
Место встречи – наш то класс.
Глаз бы было возрожденье,
Слуху – голоса мотив…
Это было б наслажденье,
Сил бы духа был прилив.
Правда, тайно созерцал бы
Я, конечно, вновь тебя,
Чтоб шушуканья ухабы
Минуть, их вон обходя.
Вот и радость снова встречи!
Вновь отчаянье, печаль,
Что душе опять не легче…
Но в мечтах летел я вдаль!
Вот сокрытою и тайной
Вновь жила моя любовь,
Вдохновенной, чрезвычайной…
Жизнь, терпенье заготовь!
А она ещё красивей
Стала, будто эталон.
Вот с того любил бурливей,
И Природе свой поклон
Отдавал за то я низкий,
Это ж чудо, это ж сласть!
Но в общеньях не был близкий,
Вдалеке пылала страсть!
А её таить, ох, тяжко,
Больше думаешь – сильней
Я безумствовал, бедняжка,
Измываючись по ней…
Быть любимым же заочно,
Не открывшись, ведь нельзя,
Незаметным будешь прочно,
Не стремясь в её друзья.
Безразличия завеса —
Лучший способ, чтоб избечь
От насмешек колких стресса,
Не влететь с злых шуток в печь,
Ведь невзрачный, вроде, внешне,
Угнетало то мой дух…
Не достоин я черешни —
А то ты! – вот был и сух,
Не являл своих эмоций,
Безразличьем, мол, томим,
Отвлеченья много порций,
С головой‐де занят им,
Ничего не интересно,
Уходил от групп сих прочь,
В их глазах гляделся пресно,
Но отчаяния ночь
Волю мраком накрывала,
Спотыкаясь вот, бреду,
Горя вновь в душе немало,
Не могу изгнать беду,
Сжала что моё вон горло
И вонзила в сердце зуб,
В угол вон его припёрла,
Ущемленья метод груб
Всех по Лизочке восторгов,
Вот в беды попался сеть,
Не убить любви истоков,
Будет страстной, как и впредь!
Я, как загнанный зверёнок,
Был невидим, съёжен, тих,
