Первая в списке - страница 15

– Спасибо, – сказала она. – Если бы не ты, то, думаю, меня бы здесь не было, – и улыбнулась. – Я в долгу перед тобой.

– Забей. Я рада, что ты здесь!

Мы просидели за одной партой четыре года, деля и горести и радости. Она единственный ребенок в семье, я тоже. Мы понимали друг друга с полуслова. И все дела мы тоже делали вместе… до тех пор, пока не познакомились с Петром.

А ведь и в один класс ходили, и на одном трамвае домой возвращались. А еще мы попробовали дополнить наше счастье совместной подготовкой к урокам, но у нас ничего из этого не получилось. А так мы очень подружились. У меня больше никогда не было такой подруги. Мы делились друг с другом своими секретами и мечтами. Мы знали о первых поцелуях, любви, желаниях и обманах. Конечно, у нас не было никаких тайн друг от друга. Это была такая дружба, о которой пишут только в книгах. Так было до третьего класса средней школы. А потом я влюбилась.

Его звали Петр.

– Петр? – Карола широко открыла глаза. – Ты говоришь о моем отце?

Я кивнула, закрыла глаза и снова окунулась в воспоминания. Воспоминания, которые мне удалось полностью вытеснить из памяти. Когда я в последний раз думала о Петре? Давно. Так давно, что можно сказать: это было в совершенно другой жизни.

– Ты что, влюбилась в моего отца? – спросила Карола с ноткой злости в голосе.

– Послушай… – тихо сказала я и продолжила рассказ.

Петр учился не лучшим образом, видимо, много куролесил. Сначала мы подумали, что его артистический псевдоним «Травка» происходит от любви к возбудителям, но, к счастью, это было не так – прозвище восходило к его фамилии: Петр Шафранек. «Шафранек» было слишком длинно, поэтому все стали называть его Травкой. Со мной тоже такое случалось. Когда его выгнали из «девятки», престижной школы, он пришел к нам. Как потом оказалось, он там завязал довольно тесное знакомство с некой практиканткой по английскому. А дирекции это не понравилось.

Отец Петра был политиком. Был сторонником Валенсы, а тогда были такие времена, что все, кто стоял на его стороне, уже за одно это пользовались всеобщей любовью. Но даже это не помогло Петру остаться в «девятке», ему нашли место у нас. Наша средняя школа с распростертыми объятиями приняла Петра в четвертый класс.

Его родители очень хотели, чтобы мальчик получил аттестат зрелости, но ему на самом деле все было по барабану – как в переносном, так и в прямом смысле этого слова. Ему хотелось играть. И в принципе, это все, чем он занимался. В начальной школе он играл на старом рояле своей бабушки. Она же была его первой учительницей. И она же провела серьезную беседу с его родителями, говоря, что если они ничего не сделают с талантом парня, то потеряют его.

Когда он был в шестом или седьмом классе начальной школы, бабушка заявила, что больше не может ничему научить своего внука, и записала его в музыкальную школу. Он быстро сдал экзамены в среднюю музыкальную школу, где продолжил играть на фортепиано. Потом в эти занятия как-то совершенно неожиданно вклинилась гитара. Тогда он начал сочинять. Когда он был зол на весь мир – играл. Импровизировал. Хотя знаний ему не хватало. Он много читал о музыке, слушал самое лучшее. Когда смотрел фильмы, он не запоминал сюжет, а вот музыку помнил. Кажется, даже где-то остались кассеты с его первыми песнями, которые успела записать бабушка.

Петр был бунтарем. Тип людей, которые совершенно не заботятся о новых знакомствах, но к которым тянутся люди. Его не волновало мнение других. Он и так знал, чего стоит. Он был из тех, с кем хотят дружить самые крутые парни в школе и чье внимание стараются обратить на себя самые красивые девушки. У него всегда обо всем было собственное мнение.