Единственной ее отдушиной, хотя и с горькой мукой пополам, были мысли о Кощее – воспоминания о счастливых днях, проведенных вместе с ним, и надежды на то, что рано или поздно он вызволит ее из этой пещеры.
Какими короткими были эти два года после свадьбы, но сколько любви и радости успел он ей подарить. Они жили душа в душу, в полном ладу и согласии.
Хотя… однажды Марья все-таки не на шутку на него рассердилась.
Как-то раз после свадьбы гуляли они вдвоем по берегу реки, и Марье – уже не впервые – показалось, что кто-то за ними крадется, подглядывает и подслушивает. И ей хорошо было известно, у кого такое в обычаях. Но как ни оборачивалась, ни всматривалась в прибрежные кусты, никого не увидела.
- Ну, пойдем уже домой, Марья-Марена? – спросил Кощей, подхватив ее на руки.
- Никогда больше не называй меня этим именем! – оборвала его резко, да так, что от удивления едва не уронил.
- Перестань, Марья, - поставив ее на землю, Кощей покачал головой. – Что я такого сказал? Здесь же никого нет. А если вдруг и есть, все равно не поймет. Подумает, что назвал тебя Марьей Моревной.
- Это ты не понимаешь! – словно сама темная богиня дала ей толику своего зимнего гнева, когда снежные бури закрывают небо, а мороз превращает кровь в лед. – Это тайное имя, его нельзя произносить вслух. Никому, кроме нее. И знать его не должен никто, кроме тебя и отца. Беда будет, если до кого-то дойдет, что я служу Марене.
- Все и так знают, что мы ей служим – и ты, и я, и твой отец.
- Да, но вы – не так, как я.
- Послушай, Марья, - Кощей тоже начал сердиться. – Ведь и ты сейчас сказала много того, что не для чужих ушей.
Она осеклась – и правда, в запале наговорила лишнего, забыв, что почудился ей в кустах притаившийся Княжич. Повернулась и в сердцах пошла к дому, злая на Кощея и на себя.
И вот сейчас, думая об этом, припомнила она и другое – слова Ягны о том, что хранит ее, Марью, богиня. Значит, не показалось тогда, и в самом деле следил за ними Княжич. Все услышал и подруге своей рассказал. А о бессмертии вызнал раньше, до свадьбы.
А еще подумала Марья о том, что Княжич не остановится. Такие, как он, ни за что от своего не отступаются. И если вздумалось ему получить бессмертие, то попытается добыть его иначе – от Кощея. Требовал он у нее заклятья, значит, и к нему пойдет за тем же. Найдет, где бы Кощей ни очутился.
Может, и к добру это. Бывает у судьбы, что добро оборачивается к злу, а бывает, и наоборот. Конечно, никакого заклятья он не получит, потому что нет его. Стал Кощей бессмертным в их первую брачную ночь, в чулане Радиного дома, когда любили они друг друга до зари. Не тайно, как раньше, а как связанные неразрывно муж и жена, перед богами и перед людьми. Никто и никогда больше не получит от нее этот дар-бремя.
Но если найдет Княжич Кощея, неужто не догадается тот, что его Марья в беде? Неужто не отправится искать? Надо только ждать, надеяться и верить, что он придет.
Теперь Марья ждала еще сильнее, цепляясь за эту надежду, когда снова подступало отчаянье. Княжич из шкуры выпрыгнет, но найдет Кощея, а тот уж из него все соки выжмет, но узнает, где ее искать.
Светлее перед глазами – день, темнее – ночь, снова и снова. Быть может, давно состарился Княжич и умер?
Пролетел перед лицом нетопырь, обвалился где-то камешек, и в который уже раз удивилась Марья, почему ее тело ничего не чувствует, но глаза при этом видят, а уши слышат? Вот опять донесся какой-то шорох, и еще – уже громче.
