После Эрнесто повалился спать, так как шампанское – штука коварная и рубит, в отличие, скажем, от шведской водки, мигом, а не медленно и степенно погружая в забытье. Проснулся он от того, что кто-то гладил его по щеке нежным прикосновением. Спросонья он даже произнес имя Агнеты и потянулся руками, но упершись в песок, подпрыгнул вверх, как ужаленный змеей. Он вдруг увидел себя по колено в воде на берегу некоего острова, почему-то в костюме, надетом им к вчерашнему ужину.
Естественных два вопроса в данной ситуации вертелись на языке: где я и как тут оказался? На второй вопрос мозг, как он ни был встревожен, ответа не давал никакого. Сам ли выпал за борт или произошло кораблекрушение – все было как в тумане, все старательно вытерто ластиком и залито черной краской. Эрнесто поднялся и решил идти по периметру, обходя неведомое пристанище. В поисках следов цивилизации он шел и шел, пока солнце не стало садиться за тучи. Голодный и мучимый жаждой, он вновь упал на берег. Засыпая, он вновь погрозил кому-то невидимому кулаком и провалился в сон.
Наутро Эрнесто углубился внутрь острова. Обследование вскоре привело его к озеру с пресной водой, где можно было умыться и утолить жажду. Обилие фруктов на острове и устриц вдоль береговой полосы отодвигало вероятность погибнуть голодной смертью на весьма отдаленный срок. Остров оказался совсем небольшим – где-то километров двадцать в периметре, если верить уставшим ногам. Видно, он откололся когда-то от более крупного куска земной суши или извержением вулкана был поднят с океанского дна. На острове гнездились птицы, вдобавок к которым из живности была только разновидность мелких оленей, непонятно каким чудом заселивших этот клочок земли. Человека олени не боялись вовсе, а разглядев в нем удивительную способность гладить по голове и аккуратно пальцем нажимать на черный кожаный нос, они полюбили Эрнесто как короля или родную маму (тут понять было сложно).
Ситуация была, прям как в бесчисленных романах: один на необитаемом острове, в относительной безопасности и с доступной едой, но практически без всякой надежды на спасение. То, что за ним не отправят на поиски королевский флот Швеции, Эрнесто понимал, как само собой разумеющееся. Подняв голову, он увидел в небе, как тают его дом и ипотека, тает образ Агнеты, и горько заплакал. Те, кто скажут, что мужчины не плачут, солгут. Просто зачастую они делают это без слез – слезы тут ни к чему. Олени, успевшие полюбить Эрнесто (он, кстати, еще не понял, как кого), навалились на него гурьбой и стали лизать, пока последняя слезинка не покинула нашего героя. Он встал, обнял их и каждого почесал по голове между рогов.
Как удивительно мало времени дает нам жизнь. Разве может человек за свои годы насладиться окружающим его миром, чтобы после навеки уйти в мир иной? Наговориться с морем, усладиться закатами и восходами, наслушаться пения птиц. Мы подчас не знаем, что делать в четырех стенах без просмотра ТВ или социальных сетей. Эрнесто не скучал. Тоска, ушедшая в первый день, не вернулась к нему более ни разу. Может, сказался сиротский опыт, а может, молодая деятельная натура брала верх, но уже десятый год молодой биолог пахал, как папа Карло, на острове, подчас жалуясь оленям, что ему уже давно полагается отпуск. Те слушали его со всем возможным вниманием и толкали мордочками его ладони.
