Первенец - страница 11

– Э-э, темнота! Это тебе сейчас на каждом углу похоронное бюро, в каждом райцентре небось есть. А ты представь, ближайший аул – два часа езды на разваленном грузовичке. Туда не повезешь хоронить, это на весь день машину занимать. Да и местные настороженно к нам относились, и хоронят они по-своему. А вокруг училища – пустыня. Землю копать – мука. А если не глубоко закопать – так ветром быстро верхний слой снесет, а там и падальщики налетят. Без гроба здесь никак. Да и человек честно хотел за Родину воевать. Он что, своего места не заслужил на земле? Вон их сколько, до сих пор ищут, тех, кого похоронить не могли! Леса прочесывают, целые районы. Велика она, земля наша, забрала себе, спрятала, обратно отдавать не хочет.

– А как же другим курсантам похороны: так ведь и боевой дух напрочь сбить можно?

Дед помолчал, прищурился, то ли от едкого дыма, то ли по привычке.

– Боевой дух… это дело такое…– дед неожиданно ухмыльнулся. – Помню, Василич как-то приезжает, а у него в машине сразу десяток гробов. Отец хмуро на него глянул, но что тут скажешь. Василич-то мужик толковый. Он все отцу разложил: мол, пока он десять раз туда-сюда съездит, сколько машина километров накрутит, итак едва дышит. А им о живых заботиться надо, вдруг кто покалечился или заболел, а машины нет.

– Изворотливый твой Василич был.

– А как по-другому в военное время! Ему все училище обеспечивать надо и едой, и одеждой. А спрос весь с него. Там ведь чуть что, объяснений не примут. Жесткое время было!

– Всё равно, не по себе как-то. Гробы впрок.

– Да это еще чего! Вся штука была в том, что хранить эти гробы негде было! Бараки заняты. Лишних построек нет, даже сарайчика какого свободного, где их возьмешь, стройматериалы? Не ставить же гробы курсантам в палатку или столовую!

Мишка невольно ухмыльнулся:

– Да уж, товар не самый приятный, под кровать не спрячешь.

– Вот-вот. Так он их за хозчастью поставил. Курсанты мимо идут, а тут – гробы. Территория маленькая, хочешь – не хочешь, наткнешься. Не выдержали ребята. Сначала просто роптали на Василича. А потом взбунтовались. К отцу пришли, забастовка у них! Представляешь?

– Вполне логично. Люди все-таки! Имеют право.

– Да какое право?! Война! Всех под трибунал за такое дело могли! Чудак-человек, это ж советские солдаты, в военное время подрывали дисциплину в летном училище! Их по-хорошему арестовать и отправить в город для разбирательства, да поскорей, чтобы агитацию не разводили!

– Дед, это ты такой умный уже тогда был? Или сейчас понял? – Антон улыбнулся редко наблюдавшейся у деда эмоциональности.

Дед ухмыльнулся:

– Да не, я-то что. Я тогда перепугался. Лица у них, понимаешь… лица такие были, когда вошли… Испугался, что отца убьют… У меня же никого кроме него и не было. Помню, тайком приказы все читал, что ему приходили. Боялся, что его на фронт оправят… Но отец с ними держался жёстко. Они сначала молчали – а взгляды исподлобья. Потом один, умный такой паренек был, Пашка Лосев. Он вперёд вышел и говорит уже так неуверенно, будто просит, а не ультиматум ставит. Я тогда помню, почувствовал, что отпускает меня страх: не сделают ничего отцу. Жалко их стало. Эх, малы пацаны были. Им бы еще жить да жить…

Дед затушил сигарету.

– Так чем закончилось?

– Закончилось? Так ведь победой, Антошка! 9 мая – не знал что ль? – дед подмигнул.

– Да ну тебя, дед! С гробами что?

– С гробами-то? – дед достал обметанный покойной бабкой платок, вытер лоб, аккуратно сложил его, как будто невзначай, погладил. – Отец долго ребят молчанием мучил. А потом говорит – так, мол, и так. Под трибунал он их не отправит. Дураков малолетних. Не для того мол страна их обучала, деньги тратила, чтобы потом они до фронта не добрались! Но за такие бунты с каждого наряд вне очереди: отдраить все училище до блеска! Новые гробы такими партиями привозить не будут, но и эти обратно не отправят. А раз что не нравится, то пусть сами придумают, куда их спрятать. Срок – двое суток. Хоть портянки свои переведут, чтобы укрыть, ему, мол, всё равно.