Первитин - страница 5

– У меня гонорея. Это вместо кинжала для коммунистов. Для меня это хоть какое-то утешение. Так что спать мы с тобой не будем.

– Да я и не хотел. Кстати, у меня сифилис.

Что ты несёшь, тупой обоссанный пёс?! Может быть, это была попытка сделать ей легче, заявив, что у тебя с ней на одную общую проблему больше, когда у тебя этой проблемы нет? Ведь ничто не сближает людей больше чем общая беда (особенно, если она выдуманная), не правда ли? Как будто тебе мало, что вы вдвоём находитесь в целом городе, окружённые врагами, тебе надо ещё что-нибудь красочно спиздануть, сорвав аплодисменты у любителей предельно тупых шуток. Или это была демонстрация породы, указанной выше? Ну что же, тебе это удалось. Ну а если это был такой хитрый способ залезть ей в штаны (под юбку, кретин), то можешь смело умножить показатель своей тупости на два, ведь ты же и, правда, не знаешь что это за болезнь? А если не знаешь, то и не болезнь? Так всё, идиотом быть на этом свете предельно опасно, хоть и весело, вот эту истину ты знаешь до самого её предела. Да и тебе лучше закрыть этот бордель стрёмных дурнопахнущих мыслей, а то разбредутся, куда ни попадя и заразят нормальных людей.

– Это была тупая шутка.

– Очень тупая.

– А теперь у меня есть идея, довольно дурная и опасная, как нас спасти.

***

Из окна видно, что наш дом окружён, но окружён он довольно неумело. В такой ситуации не остаётся ничего, кроме как рисковать. Мне нужно что-то, что хорошо горит!

– Мне нужно всё, что хорошо горит! Тащи сюда!

– Ты будешь что-то поджигать?

– Я буду поджигать дом!

По её глазам можно было прочесть шок. Неужели она хочет оставаться в таком положении и дальше?

– Ты понимаешь, что они тебя убьют, независимо от того, смогу ли я прорваться через них или нет? Ты будешь мертва в любом случае.

Я произносил свою речь максимально хладнокровно, мне не нужны были эмоции в том деле, которое касалось моей жизни. Она предпочитает смерть? Хорошо, это её личный выбор, хотя уважать его я совершенно не обязан. Она погибнет в любом случае, но с моей помощью – у неё будут хоть какие-то шансы, маленькие, но всё-таки шансы.

Начинаю поджигать её матрас, благо я под завязку набит всякой вспомогательной ерундой типа спичек и зажигалок. Матрас загорается без особых усилий. Комната стала заполняться дымом. Она в истерике! Она меня бесцеремонно толкает!

– Ты что делаешь?!

На её глазах слёзы. Я стараюсь не обращать на неё внимания, хотя мне становится больно её видеть, больно видеть её безвыходное положение. Я поджигаю занавески! Ничего не видно! Всюду дым, кашель! Я беру её за руку. Она отталкивает меня! Я хватаю её за руку. Требую, чтобы она вела меня к двери сквозь дым.

– Веди меня туда, откуда я пришёл! Где выход?! Веди, иначе вся обойма будет у тебя в животе!

Она выталкивает меня в коридор, в котором всё очевидно. Не так уж мне и нужна была её помощь. Совершенно лишняя и глупая сцена! Дым начинает просачиваться сквозь отверстия! В этом доме ещё были жильцы! Они учуяли дым! Они сбегаются в этот маленький коридорчик, они ничего не понимают! Наконец, они видят меня:

– Все, быстро спустились сюда!

У меня два пистолета – в каждой руке по стволу. Пусть только дёрнутся обратно, их лица пронзит горячий металл, их затылки треснут от свинца! Мне плевать на гуманизм, когда ситуация ставит мою жизнь под вопрос. Я не ценю свою жизнь меньше, чем они ценят свою – пускай идут сюда!