Пульс интенсивно ударяет по вискам, пока я скидываю с ног обувь и ступаю на маты. Антон играет бровями, прикусывая нижнюю губу, и я не знаю, что говорить.
— Это не галерея искусств, но… Что мог, то сделал. Тебе нравится?
— Мы будем раскрашивать друг друга?
— Да, — довольная улыбка расплывается по его лицу, а у меня грудную клетку затапливает теплом.
Невероятно. Именно этим словом могу описать свои эмоции, которыми меня накрывает. Маршал указывает на упаковки с фестивальными красками с одной стороны — мои. С другой — его.
— Просто пачкать пространство неинтересно, поэтому поиграем, Милые ушки, ок?
— Как поиграем?
— Ну, знаешь, как у мозгоправов, — усмехается, — действие сопровождается словом. Давай, я первый? Ты втянешься, — уверенно протягивает и берет маленький прямоугольник с красным порошком.
Мое сердце от чего-то пускается в пляс, а потом резко замирает. Антон задумчиво чешет затылок и резко бросает в меня снаряд. Я взвизгиваю!
— Но ты ничего не сказал?! — возмущаюсь и беру свои мини-гранаты. Воздух наполняется красной дымкой.
— Сори, Лиз! Мне нравится, когда ты пугаешься, — Антон с видом ангела пожимает плечами и посмеивается над моим видом. — Но для приличия скажу с запозданием. Бомблю твое плохое настроение.
— И что я должна говорить? — кидаю в него красками так же внезапно, но он практически избегает удара. Пакетик разлетается на части, лишь слегка касаясь его локтя.
— Что тебя беспокоит или бесит, — снова играет в невинность, а в глазах плещется заразный азарт, — и?
— Ненавижу переезжать! — кидаю пакетик со всей силы. Антон свистит и даже не пробует отворачиваться, наоборот, берет свой снаряд и пуляет его в меня.
— Бесят предки!
— Бесит Жанна!
Мы кидаем краски в друг друга и смеемся, хотя слова, которые сопровождают действия, не совсем приятные. Когда выкрикиваю их, в груди начинает жечь, словно там органы на куски разлетаются. Ощущения мимолетные. После них наступает взрыв адреналиновой бомбы в крови. Я сама не понимаю, как мы приближаемся друг к другу. Маршал пытается выхватить пакетики с краской, а я виляю из стороны в сторону. Ловит со спины. Я в капкане его рук. Запинается из-за моего слабого сопротивления. Вместе падаем на маты. Пространство вокруг нас разноцветное. Тихо чихаю. Потом еще раз. И еще. Антон смеется. Толкаю его в плечо, и он перекатывается, меняя положение тела. Нависает надо мной и часто дышит. Улыбка исчезает с его лица, пока я все еще растягиваю губы в улыбке.
БАХ-БАХ-БАХ! Сердце ликует, и проблемы дня теряются в прошлом. Антон перемещает взгляд с моих глаз ниже. На губы. Я, наверное, вся пестрю радугой. Наклоняется ниже. Приближение разрыва сердца неминуемо.
— Мы весь зал раскрасили, — выдыхаю ему в губы, и тот резко моргает, словно пришел в себя. Отстраняется и падет спиной на мат, поднимая очередную цветную дымку. Лежим в тишине. Я чувствую, что стопорится работа внутренних органов, но по мере того, как нормализуется дыхание, восстанавливаются и другие процессы в организме. Я не успеваю порадоваться спокойствию. Маршал присаживается и тянет меня к себе. Запах краски смешивается с его парфюмом. Он достает телефон, включает фронтальную камеру и ловит удачный кадр, прижимая меня к себе. Несколько снимков, и мое сердце в очередной раз заливается кровью. Не от негативных эмоций или печали, а от искренней радости. Момент запечатлен, и мне непривычно, что инициатором селфи является парень. Я стесняюсь, а Антон задумчиво откладывает телефон в сторону и смотрит на меня.
