Из здания выходят ещё несколько человек. Смеются, разговаривают между собой, а я стою около выхода, как отшельница, понимая, что Жанна Павловна про меня забыла. Боже… Неудивительно. Я ожидала от неё чего-то подобного, но сам факт её отсутствия неприятно корёжит душу. Может, я надеюсь, что она изменилась… Где-то глубоко внутри… Очень зря… Раз она меня бросила. И во второй произойдёт то же самое.
Сжимаю кулаки и поджимаю губы, трансформируя боль в злость. Так намного легче пережить осознание того, что родная мать меня не любит и спешит показать, насколько сильно.
— Лиза, — Инна подходит ко мне, поправляя ремешок от сумочки на плече, — за мной папа приехал. Мы можем подвезти тебя до дома. Поедешь?
Я безвольно опускаю руки вдоль тела. Будто у меня есть выбор… Киваю однокласснице и, оглядываясь в сторону дорогу, откуда должна была появиться иномарка серебристого цвета, иду за ней к машине премиум-класса. Вместе садимся на задние сиденья. Чувство неловкости сковывает движения, и я сижу неестественно прямо. За рулём — темноволосый мужчина. Он лишь раз бросает взгляд в зеркало заднего вида, когда Инна представляет меня, как новенькую, и просит добросить до дома. Я с трудом вспоминаю точный адрес, краснею, сказав его, и отворачиваюсь к окну. В груди рождается тревога за Жанну, потому что прошлые её заскоки могут повториться, и я не знаю, как примет их моя психика. Сегодняшний срыв на панику пошатнул мою уверенность в собственных силах, а бешеная Кристина вряд ли успокоится.
К счастью, Инна не заводит со мной бесед, типа давай познакомимся поближе и ограничивается виноватыми взглядами и скупыми улыбками, пока автомобиль движется по нужному адресу. Я глубоко вдыхаю, когда вижу серое здание, где на пятом этаже расположена наша квартира, и понимаю, что всё это время не позволяла себе дышать во всю мощь лёгких. Наверное, нервы сказываются. Я благодарю Инну и её отца с улыбкой. Я и правда рада, что одноклассница мне помогла. Дважды. Вот только около подъезда я со стоном закрываю лицо руками. Ключи-то остались в рюкзаке…
На деревянных ногах плетусь к лавочке, которая стоит рядом, и медленно опускаюсь на неё. Я надеялась, что мне больше не придётся вспоминать жалкое ощущение собственной никчёмности. Когда ты ничего не можешь сделать со своей жизнью, чтобы изменить всё к лучшему. Как?! Если всё зависит от других людей! Раньше за меня решала тётушка. Сейчас Жанна возомнила себя матерью года и забыла про это решение, как рыбка Дори!
За время, пока я сижу на холодной деревянной поверхности, успеваю пройти все стадии брошенки. Печалюсь. Корю жизнь за несправедливость к моей персоне. Злюсь. И плавно перехожу к ненависти. Я не могу контролировать это чувство, когда машина Жанны останавливается неподалёку от здания. Она с круглыми от волнения глазами подбегает ко мне, забывая поставить автомобиль на сигнализацию, и прижимает к себе. Руки скользят по спине, сминают пиджак, и я еле--еле отталкиваю её от себя.
— Прекрати, — шиплю, потирая предплечья, словно Жанна Павловна меня клеймила, а не обнимала.
— Лиза, где ты была?! Я всю округу вокруг гимназии исколесила… С тобой всё в порядке? — эмоции выдаёт такие натуральные, что у меня все органы перемещаются со скрипом.
Молчу, складываю руки на груди, как преграду, чтобы больше не лезла ко мне со своими нежностями и псевдозаботой.
