– Все равно, как-то это странно.
– В это мире много может казаться странным и непривычным. Ну не странно ли то, что я умерла, а сейчас обнимаю тебя и разговариваю? Не странно ли, что ты можешь переходить из одного мира в другой? Но это же правда. Думаю, просто поверь и прими это как есть.
– Хорошо, пусть будет так. Я действительно рад, что вновь могу видеть тебя, обнимать и целовать. Я рад, что у меня столько детей. Но я с ними уже во второй раз не успеваю как следует пообщаться, и мне уже пора опять уходить. Почему так мало времени на свидания?
– За детей не беспокойся, я о них позабочусь. Я им все расскажу про отца, какой он у них. Они будут любить нас обоих одинаково. А теперь иди, провожать не пойду, а то расплачусь.
– Хорошо, до свидания, Маша, – Василич обнял жену, поцеловал ее, развернулся и быстро пошагал по улице, – до свидания, дети!
– До свидания, папа! – закричали все по очереди.
Василич шагал по улице в сторону перехода, мысли теснились в голове: «Не хочу так жить, не хочу целый месяц жить один, потом пришел как „муж на час“, сделал свои дела, рассказал промышленные секреты, и опять один живи целый месяц».
Погруженный в свои мысли, он зашел в раздевалку разделся, зашел в пещеру, вышел в старом мире, оделся в свою одежду. На улице здесь было темно, бродить по лесу в темноте он не захотел, настелили на землю лапника и заночевал на полянке. Заснуть Василич не смог, всю ночь проворочался: с одной стороны – его одолевали мысли, с другой – замучили разные насекомые. Как только стало светать, собрал свои вещи, и пошел домой.
Подходя к дому, ему на огородах встретилась любопытная соседка Галина Никифоровна.
– Добрый день! – поздоровался Василич.
– Добрый день, Василич. Откуда так рано идешь? Чего это ты дома не ночуешь?
– Не твое дело, куда надо туда и хожу, – огрызнулся Василич, юлить и придумывать не хотелось, говорить правду тем более.
– Какой ты приветливый, Иван Васильевич, с соседями надо жить в мире. Ты мне поможешь, я тебе, – начала она поучать.
– Иди ты, Никифоровна, огород полоть. Не до тебя мне, – сказал резко Василич, и хлопнул калиткой.
«Зачем мне она встретилась? Вот кого не хотел видеть сейчас, так ее», – подумал Василич, разуваясь на пороге. Разделся, упал на кровать и заснул крепким сном.
Ему снился сон, что он идет с Машей по песчаному берегу моря. Они идут, держась рука за руку, легкие теплые волны, пенясь, набегают на берег и омывают им ноги. Василич поворачивается к Маше, хочет ее поцеловать, а она в этот момент исчезает, ей уже пора уходить, время закончилось. Он побежал по берегу моря, выбежал в какую-то деревушку, заглядывал в каждую дверь, но все тщетно, Маши нигде не было.
Василич проснулся под вечер, уставший и разбитый. В нем боролись две мысли: вроде хорошо, что он может видеться и общаться с Машей после ее смерти, но с другой стороны, почему нельзя жить вместе, зачем разлучаться? Он достал свою тетрадку, коротко записал свои впечатления и размышления от последнего посещения странного мира. Зачем это мир существует? Зачем людям, которые в этом мире ничего не добились, рано ушли, еще раз проживать свою жизнь? Мир, куда они попали – отсталый, в космос не полетишь, карьеру не сделаешь, путешествовать не сможешь. Зачем этим людям надо прожить тихую спокойную и неинтересную жизнь в старинной деревне? Ладно, малые дети, им, наверное, лучше прожить хоть такую жизнь, чем вообще никакой. Но взрослые, они здесь были неудачниками, там все повторяется, как здесь ничего не хотели и не добились, там тоже ничего не делают. Причем, на девяносто процентов их неуспешность в их головах.
