На ярко освещённой парковке стояли три машины «скорой помощи», а ближе к воротам, но почему-то не при въезде, как обычно, располагалась небольшая будка охраны. Несмотря на ранний час, как только автомобиль Инока припарковался, дверь сторожки приоткрылась, и из неё выскользнул дедок совершенно криминальной наружности. Невысокий, сухопарый, с обветренной, густо покрытой морщинами кожей, одетый хоть и чисто, но в совершенно не сочетающиеся друг с другом вещи, он выглядел как классический старый уголовник из советских детективов. Тем удивительней было услышать от него, вместо фени, вежливое:
– Доброе утречко, Инок. Что ни день, всё новые лица с вами, – старик с улыбкой пожал Сильвестру руку.
– И тебе не хворать, Кузьмич. Это вот Максим Николаевич, познакомьтесь. Он у нас журналист. Думает написать историческую статью про Новгород, вот и решил посмотреть, к чему вся наша история привела и как мы тут живём.
– Это дело хорошее! – старик со старанием затряс руку московского гостя. – Хотя пять утра – это не то время, когда жизнь уже бьёт ключом… да и больница – это не то место, где она это делает… – с каждой произнесённой фразой голос старика становился всё задумчивее, а движение руки – медленнее… медленнее, но не мягче. Максим попытался отпустить руку, но куда там! У старика оказался стальной захват. – Странный вы какой-то журналист, Максим Николаевич. Подозрительный. – Проговаривал всё это он, глядя прямо в глаза москвича.
Старец разжал пальцы так резко, что Максим невольно шагнул назад, пытаясь удержать равновесие, непонимающе глядя на сторожа. Сильвестр придержал его за локоть, с одной стороны, помогая устоять, но при этом и не давая отступить, если бы у журналиста возникло такое желание.
– Кузьмич, прекрати уже эти сериалы смотреть, того гляди придётся перевести тебя из будки охраны в палату попросторнее.
– Я, между прочим, свои обязанности исполняю! – вроде как оскорбился сторож.
– Вот и Максим Николаевич свои исполняет, так что… – продолжать Иноку не пришлось, видимо это было уже далеко не первый раз, потому что Кузьмич тут же скучным голосом прогнусавил:
– Прошу прощения, я не хотел. Увлёкся. – Не дожидаясь ответа, старичок резко развернулся на пятках и зашагал обратно к сторожке, спиной изо всех сил демонстрируя своё недовольство.
– Забавный товарищ, – задумчиво прокомментировал Максим, продолжая разминать кисть руки. – Хотя хватка, надо признаться, внушает уважение – в его-то годы.
– М-да, он иногда передёргивает, но ведь и работа у него довольно скучная… особенно в сравнении с остальной его биографией. Кстати, зовут его Денисом. Денис Валерьевич.
– А «Кузьмич» тогда почему?
– Сказал, «Кузьмич» – это не имя, а жизненная позиция, – процитировал Инок старика. – Тут, как я думаю, каждый поймёт по-своему.
В зале приёмного отделения их встретила медсестра.
Впервые увидевшие Елену мужчины всегда обращали внимание на её милое славянское лицо и чёрные, как смоль, глаза. При этом они старались смотреть в эти глаза не переставая, потому что в то самое мгновение, когда они, так сказать, разрывали визуальный контакт, их собственные органы зрения намертво фиксировались у неё на груди, которую, как ни старался, не мог скрыть даже джемпер под медицинским халатом. Где-то в глубинах самых низменных мужских инстинктов, которые никогда не вымирали до конца, подпитываясь пивом, казарменным юмором и онлайн порнографией, Елена воплощала великую святую троицу эротических фантазий – Медсестра, Монашка и Пышная грудь.
