Пока я закрывала дверь квартиры на замок, по лестнице поднимался дядя Петя:
– О, Зелепупка, куда это ты?
– Доброе утро, дядь Петь! В поликлинику, нужно терапевту показаться.
– Погоди, я тебя отвезу, – сказал Кирсанов и похлопал по карманам куртки, проверяя, на месте ли ключи от машины.
– Да тут идти пятнадцать минут! – отмахнулась я.
– Возражения не принимаются! – сосед наигранно строго на меня посмотрел.
– Ты ведь с ночи, как за рулём будешь?
Не хотелось намекать ему, что после смены они с мужиками иногда пропускали рюмку-другую.
– Тогда вместе прогуляемся, или стесняешься? – спросил сосед с улыбкой.
– Да когда я тебя стеснялась! – искренне и всей душой возмутилась я. – Ты за кого меня считаешь?
– Идём, вредина! – весело рассмеялся дядя Петя и развернулся, чтобы спускаться обратно.
Я потопала вслед за соседом. После взрыва окружающий мир изменился или изменился мой взгляд на него. Неужели раньше я не замечала и половины деталей? На всякий случай достала салфетку и протёрла линзы новых очков, мама в этот раз выбирала одна, и мне досталась пара в тонкой, почти незаметной оправе, очень лёгких, могу только представить, сколько они стоили. И тут я застыла прямо на лестнице. Рюкзак.
Я на автопилоте взяла с комода в прихожей рюкзак. Мой рюкзак, который сгорел в пожаре. Конечно, это была его точная копия, только выполненная из новой дорогой ткани, с качественной металлической фурнитурой, а не посеребрённым пластиком, как раньше. Я поспешила расстегнуть молнию и залезла внутрь. Первой попалась копия кошелька, абсолютно новая из мягкой коричневой кожи. Как и прежде, в небольшом кармане на молнии лежал паспорт, студенческий и социалка, на дне рюкзака – хороший зеркальный фотоаппарат, все письменные принадлежности. Открыла кошелёк, в нём нашлась только одна пластиковая карта незнакомого мне банка, но с моей выгравированной на ней фамилией.
– Санёк, – заметил мою растерянность Кирсанов, – ты где там?
– Дядь Петь, не знаешь, откуда взялся мой рюкзак?
– Сань, что-то не так? Забыли что-то положить? – уточнил сосед.
– Кто его принёс?
– Дык, это мы все, – он пожал плечами. – С документами твой отец помог, фотоаппарат тоже. Оля составила список вещей, что ты потеряла. Там в столе твоём письменном кисти, ещё какие-то страшные материалы для рисования. У моего сменщика жена – швея, я ей фотографии показал, она по ним сшила рюкзак. Ты, наверное, другой хотела, новый?
– Нет, не хотела, – пробубнила я.
– Не понравилось? – спросил мужчина.
– Не знаю. Дядь Петь, а ты видел Константина Игнатова раньше?
Кирсанов напрягся едва уловимо, даже не телом, а что-то во взгляде изменилось:
– Нет, – ответил он.
Голос в голове с уверенностью заявил:
«Врёт!»
На этот раз я почему-то поверила словам своей шизы. Почти не отдавая себе отчёта в том, что делаю, схватила ладонь мужчины обеими руками. Молния не заставила себя долго ждать.
Высокий парень в военной форме спешит к подъезду нашего с мамой дома, я вижу только его широкую спину и выбритый затылок под беретом. Он торопится подняться по лестнице, когда случайно сталкивается с худющей девчонкой лет пятнадцати на первый взгляд:
– Лялька! Вот это ты выросла! – смеётся парень, поймав девчонку, чуть не споткнувшуюся на ступеньках.
– Петя? Вернулся! – вопит юная копия моей мамы с золотисто-русыми косичками. – Я сейчас к тёте Зое в магазин сбегаю, она сегодня в первую смену работает! Посиди пока у нас!
