– А тем вашим… попутчикам… не требовалось привести себя в порядок?
– Венька нашинковал чудовищ на тартар, но мыться отказался – в нём популярны приступы водобоязни.
– Будем знать, – шутливо хмыкнула подруга, раскладывая в шкафу выстиранные вещи. У неё всё получалось аккуратно: и носить, и хранить. Мой очередной удобный наряд, надетый в поход, был сожжён, а пепел уничтожен.
– Знай, – серьёзно одобрила я. – Если что, быстрей в бассейн. Больше шансов.
– Может, расскажешь, чем кончилась эта кровавая история?
Я смотрела на неё с её подушки:
– Ну… суда не было. Так что не могу считать, что кончилась. А если ты хочешь полёта дедуктивной мысли – тоже не выйдет. В реальной жизни преступления редко происходят в закрытой комнате с двенадцатью интересными личностями. Мы не встречали преступника, зато он счёл нас подходящими пешками для своей партии.
– Даже тебя?
– Чем я хуже?
– Я думаю, что ты слишком значительна для пешки.
– Маг не сказал, но, думаю, убрать меня рассматривалось как бонус. Брат угрожал мной мафиозным элементам. У Доброго волшебника на этот счёт пушистое рыльце.
– Не очень мило со стороны Мага, – Сафико сморщила носик.
– Сомневаюсь, что у него оставались рабочие варианты.
– Так ты что-то другое хотела сказать?
– Именно. Иррационально, по-женски пожаловаться – я ревную братьев к их пассиям. Они меня раздражают, и я не могу к ним по-людски относиться. Что бы они не делали, для меня будет ерундой и дичью. А они бестолковыми бессмысленными уродливыми курицами…
Сафи сначала открыла рот, потом недоверчиво хмыкнула, потом рассмеялась, всплеснув руками, как я видела делает её мать.
– Высказалась что ли? Полегчало? Хахах!
– Это острая проблема, – нахмурилась на её смех я, но она не поверила.
Алцеста было бы неудобно содержать в гостинице. Врачебный уход, лекарства по часам. В Храме он останавливаться почему-то не хотел, но его уже никто не спрашивал. Проклятый смотрел в ответ как на самоуправцев и садистов, а ещё – будто сбылись подозрения, и он всегда в нашем отношении думал, что гнильца выйдет наружу. Из лазарета, в котором он пробыл только день, его перенесли – ну ладно, я сама его перенесла, предпочитая никого не просить – в библиотеку, о которой он несколько раз с завистью упоминал.
Оказавшись на месте, лежачий пациент поднялся на худых руках, чтобы обозреть масштаб.
– Что за ерунда?
Мне настолько привычны были стеклянные колбы поверх большинства шкафов, что я перестала обращать на них внимание.
– Так работает библиотека. Ты не решаешь сам, что взять. Решает она. Загадай с какого места будешь брать книгу, и каждый день на этом месте будет книга, подобранная Храмом.
– А вы тут фаталисты, – фыркнул маг и уложил себя на щедро подложенные подушки.
Чтобы расцветить его однообразное занятие, я готова была доставлять ему газеты. Алцест ругался, пока его не обрывал кашель. За пару недель и два ребуса удалось наварить с нехороших газетчиков почти две сотни штук, с чем можно было бы поздравить победителя, если бы он не рисковал раствориться в разлившейся из него же желчи.
Две недели, на которые я трудоустроила Жриц, ещё не закончились, и без них в Храме было странно. Особенно подготавливать в их отсутствие праздник Воды. Ну пусть будет сюрприз к их возвращению.
Дружина с первого дня нашего возвращения стремилась доказать, что она не декоративна. Агни резко взялась за муштру, и оспаривать её право на командование никто не смел. Стахий только осаждал слегка, когда тренировка заходила далеко. Собственно, Агни всегда выступала если не в роли модели для повторения, то в качестве потенциальной угрозы. Дружинники в итоге щеголяли похожими на царапины отметинами – ожогами от показательных ударов вспыльчивой – ха! – Жрицы.
