– Извините, не могли бы вы пройти в спальню? Я немного больна, – снова раздался голос умирающей.
– Ну, если не заразно, – сказала Галка, зажав нос пальцами, и пошла на звук.
– Абсолютно, – тихо сказала Алла.
В комнате с зашторенным окном горел свет. Больная лежала на белой итальянской кровати: пластмасса под резное дерево. Лежала лицом вниз, из-под пододеяльника высовывались копна спутанных волос и обнаженная рука.
– Давайте распишусь, – соединились пальцы в щепоть.
– Расписка мне твоя до лампы. Я из бюро сожительства и буду тут с тобой жить, – мерзко прогундосила Галка, увлеченно рассматривая армию флаконов на туалетном столике.
– Что?! – перекосилось вскинутое лицо больной.
– Двести! Принимай пополнение! – козырнула Галка.
– О-о-ой, это ты… – Сонное чело опять воткнулось в подушку.
– Так точно!
– Сейчас встану. Ты пока осваивайся…
– Начинаем экскурсионный тур. Обратите внимание на главную достопримечательность, – с улыбкой до ушей проворковала Галка, выключила свет и, сломя голову, помчалась в кухню. Там открыла холодильник, отправила в рот ложку черной икры, принялась изучать содержимое полок. – Вот это джаз!!! – Безмерно восторженное восклицание подвело итог ревизии. – А где же тут у нас спрятана драгоценная шкатулочка? Где же Клондайк с цацками и баксами? – Она осмотрелась, заглянула за картину с натюрмортом. – А, успеется, – махнула рукой, снова набила рот икрой и запрыгала по кухне в диком танце.
В гостиной тоже чего только не было! Картины – копии шедевров великих живописцев, книги – золоченые раритеты, много хрусталя, стереосистема «Филипс», на экране телевизора последнего поколения шел бразильский сериал: Сан-Марино, Гонсала, Орнальдо и Тьяго чинно питались, восседая за длинным столом.
– Живут же в Бразилии! Но мы не хуже, – хохотнула Галка и убавила звук. На ее запястье болталась гирлянда из браслетов, в прическе блестела пара антисолнечных очков. Взгляд был презрительным, вид – высокомерным.
Тут же, словно это происходит в Америке, появилась служанка в передничке – Алла прикатила столик с завтраком.
– Так, кофе, сок, икра, сыр… Думаю, хватит? – как бы извиняясь за скромность ассортимента, спросила хозяйка дома.
– Мерси, – небрежно кивнула Наташка.
Девчонки уселись в кресла. Наташка сразу перестала играть роль светской дамы, ударилась в еду, болтовню и пичканье визави бутербродами своего ловкого изготовления.
– Так, это тебе, это опять тебе… А эта, – она приставила к глазам стаканы, – что в перископы ренгентила, она кто?
– Валя?
– Угу.
– Соседка. Предки приставили за мной шпионить. Натрепалась, будто у нее телефон сломался. – Алла отвечала, растягивая слова, будто ворочать языком для нее нелегкий труд.
– А собаки – хобби?
– Да. Мои любят собак, но живые линяют и все такое…
– Понятно. Ой, слушай, прости идиотку! Я ж о главном пропустила. Болезнь-то у тебя какая? Может, за лекарствами сгонять?
– Какие лекарства?… Я болею жизнью…
– Да ну?
– Да. Универ – тоска, студия – скука, любовь – секс и СПИД. Что ж здорового?
– Действительно… – Галка призадумалась, закусила губу. – Так, Ал, все понятно. Случай тяжелый, но вместе справимся. Все! Приступаем к курсу! – выкрикнула она и, оскалив зубы, подхромала к «больной» этакой квазимодой.
– К какому курсу? – Алла даже сжалась от страха.
– К куршу лэчэния, – прошепелявила Ягой Галка и запустила растопыренные пятерни в волосы полуобморочной подруги.
