Черные закончили свой замок раньше других, за ними последовали крепости белых и красных. Рыжие, по своему обыкновению, припозднились. Кресс взял за обыкновение обедать в гостиной – ел, сидя на пуфике у вольера, и наблюдал. По его прикидкам, первая война должна была разразиться с минуты на минуту.
Его постигло разочарование: дни тянулись за днями, замки становились все выше и эффектнее, и Кресс уже отрывался от лицезрения террариума, только чтобы сходить в туалет или ответить на срочный деловой звонок, – а песчаные короли и не помышляли о войне. Он начинал злиться по-настоящему.
В конце концов Кресс прекратил подачу пищи.
Два дня спустя после того, как с пустынных небес перестали падать объедки, четыре черные рабочие особи окружили одну рыжую, схватили и унесли на съедение своей матке. Сначала, правда, пленного искалечили – оторвали у него жвалы, вырвали антенны, руки и ноги, и только потом потащили во тьму за главными воротами миниатюрного замка. Обратно, конечно, он не вернулся, – зато через час больше сорока рыжих воинов промаршировали по песку и атаковали угол черных. Черные, выскочившие из темных замковых переходов им навстречу, далеко превосходили числом нападавших; после короткого и жестокого боя вторжение было отбито. Мертвых и умирающих недругов тоже уволокли на корм черной королеве.
Кресс, задыхавшийся от восторга, справедливо признал себя гением.
На следующий день, когда он бросил в вольер еду, за право обладания ею разыгралась настоящая трехсторонняя битва, – решительную победу одержали белые.
Отныне войны уже не прекращались…
Примерно через месяц после того, как Джала Во привезла в имение песчаных королей, Кресс включил голопроектор, и внутри вольера возникло его лицо. Оно медленно и неуклонно вращалось, упираясь невидящим взором то в один, то в другой замок, – Кресс нашел сходство голограммы с собой вполне удовлетворительным: крупный веселый рот изгибается в лукавой усмешке, полные щеки, искрящиеся голубые глаза, седые волосы тщательно завиты по последней моде и расчесаны на косой пробор, брови тонко выщипаны.
Очень скоро песчаные короли принялись за работу, и пока образ Кресса сиял им с небосвода, он кормил их вволю. Войны на время прекратились, – всю энергию его маленькие подданные направили на создание портретов своего божества.
На стенах замков медленно, но верно вырисовывались копии его лица.
Поначалу Крессу казалось, будто все его изображения похожи одно на другое, как две капли воды, – однако работа длилась и длилась, и постепенно Крессу, наблюдавшему за изменениями в каменных лицах, делалась очевидной разница и в технике, и в манере исполнения. Интереснее всех вышло у красных – они даже использовали крошечные обломки сланца, чтоб вернее передать седину его волос. Идол белых выглядел юным и задорным, а божественный лик, сотворенный черными, на первый взгляд до последней черточки повторявший прочие два, сразу же завораживал выражением мудрости и добросердечия. Последними – как, впрочем, и обычно – закончили рыжие, да и вышло у них хуже всех. Не пошли их народцу на пользу войны – даже замок их выглядел жалко, совестно сравнивать с остальными. Вот и лик своего бога изобразили грубо, почти карикатурно, и, похоже, улучшать его рыжие не собирались. Кресса подобное небрежение возмутило, – но что тут поделаешь?
Когда все песчаные короли закончили работу над порт-ретами Кресса, он выключил проектор и решил: пора задавать вечеринку. Приятели, несомненно, впечатлятся. Он даже небольшую войну может для них устроить, пожалуй… Кресс, мурлыча себе под нос веселенький мотивчик, принялся составлять список гостей.
