Пещера Тимура - страница 13

Сашка сорвала осенний лист, брезгливо вытерла «гадость». Щеки пылали негодованием, горечью незаслуженной обиды! Она возненавидела всех узбеков!

– Звери! Скоты! Все они…

– Ма-а-м! Кушать скоро?! Папа прише-е-ел! – раздался тоненький голосок с крыльца.

– Да, да! Сынок! Иду-у. – Сашка затушила сигарету и, смахнув слезы, (– Надо же! Нашла что вспомнить!) – направилась к дому.

Часы показывали 4 часа пополудни.

– Еще рано… Пойдут в 6…

Эргашев снял маску. Пятница была неоперационным днем. Но в час дня привезли на «скорой» непредвиденного «аппендикса», вызвали срочно нарколога, Мансур вырезал чертов отросток, быстро, профессионально. Все обошлось хорошо…

В 16—10 Мансур посмотрел на часы: – «Успеваю» – подумал с облегчением и…

– Мансур Эргашевич!!! Там – КАМНИ!! Ой, как кричит!!

Мансур удивленно оглянулся. В дверях стояла испуганная медсестра.

– В какой палате?!

– Двадцать третьей.

Хирург почти бежал по коридору, Хосият, заметно отставая, семенила за ним.

– Новокаин! Блокаду! – не оглядываясь, гаркнул Мансур.

– Да, да, сейчас. – Сестра юркнула в ординаторскую.

– Камни в почках – это всегда очень ПЛОХО! Неужели придется «резать»? – Мансур переступил порог 4-х местной палаты.

У окна на кровати корчилась молодая женщина. Копна темно-рыжих кудрей разметалась по подушке, точеные черты лица искажала страдальческая гримаса.

– Ну, ну, красавица, потерпи… Сейчас, сейчас станет легче… – Мансур наклонился к больной…

И – отшатнулся.. Это была – ОНА!! ГАДИНА! ТВАРЬ!!

Руки автоматически ощупывали живот, делали уколы, нежно, заботливо «глушили» приступ коликов…

А в памяти молниеносно пронеслось полжизни…

Агалык… Тихая, размеренная жизнь. Они с двоюродным братом вернулись со «второй кичкины» (кичкина – маленькая, перводится как маленький приток), держа в руках кукан с рыбой. Во дворе – переполох, мать мечется с узлами, отец со своим братом грузят курпачи (одеяла) в грузовик.

– Ота, (отец) что случилось?

– Ничего сынок, просто в город переезжаем.

– Зачем?!! – у Мансура больно заныло в груди.

– Там – лучше… Работа у меня будет хорошая, учиться в институте будешь…

Квартира в многоэтажном доме ужаснула Мансура тем, что ТУАЛЕТ оказался в жилых комнатах!!! – Самое отвратительное и постыдное, что только можно придумать!! А вот душ с горячей водой – это чудесная сказка!

У него была отдельная комната с «русским» письменным столом и «раскладушкой». Первое время он стаскивал постель на пол, потому что никак не мог уснуть в круглой прогнувшейся «люльке». Позже отец купил ему узенькую тахту – современный удобный диванчик.

«Пятиэтажка» наводила сиротливую скуку. Темные подъезды, лестницы… Зачем так высоко подниматься в свое жилище? ТАМ все было рядом – виноградник, грядки с помидорами, фруктовые деревья… А здесь? Что бы дома были яблоки, надо было за ними тащиться через весь город на базар!

Но время лечит… Правда – очень медленно…

Постепенно Мансур, не то, что бы привык к городской жизни, а, скорее, смирился с ней…

Длинными летними вечерами он выходил во двор, садился на скамейку и грустно наблюдал за шумной ватагой «городских» ребят, вспоминая родные горы… – Сейчас бы они с Маруфом весело плескались в теплой Агалычке, или пили бы чай с дядей Саидом – колхозным чабаном далеко от кишлака, где он пас своих овец…

– Да-ай! Дай мне! Надо чуть-чуть отпустить!

– На-аоборот!! Натянуть! Натянуть!!

Неожиданный крик противно прервал такое счастливое воспоминание! Мансур с досадой «вернулся» в пыльный двор без травы, без речки, без садов и огородов.