Но это все семечки по сравнению с Шейкером. Сажают в кресло. Закрепляют скобой. Плавно раскручивают под скрипочки, а потом музыка резко меняется на бешеную, и с креслом происходит примерно то, что с аппаратами, в которых оказывался 007. Оно переворачивается целиком, вращаясь в нескольких плоскостях и с недюжинной силой швыряя тебя то центробежно, то центростремительно. Это, в общем, не карусель. Это забава особого типа. Я, однако, постоянно твердивший, что в жизни не залезу в Шейкер, продемонстрировал ребенку, что папа, знаешь ли, тоже не промах – а ты думала иначе?
Заборчик перед Шейкером был украшен символами того, что из вас может вылететь – кошелек, вставные челюсти, очки, созревающий плод, ключи. Все это рекомендуют оставить взволнованным родственникам. Я бы дорисовал еще многое: бессмертную душу, фекалии, спираль, Эспераль…
В Шейкере у меня родилось абсолютно новое, однако совершенно точно матерное слово. Но я его забыл. Сразу после Шейкера. Я украдкой поглядел на девушку, сидевшую рядом. У нее было какое-то донельзя огорченное лицо.
Шатаясь, я спустился к ребенку, который показывал мне большой палец. Мои же пальцы после поручней не гнулись, хотя средний оживал быстрее прочих.
Туда хорошо идти после обеда, напившись пива, при большом стечении публики.
Теперь я не кто-то, а Гоголь-Моголь. Во мне все поменялось местами. И где теперь мозги – не найду, да и страшно искать.
Однажды одноклассница позвала мою дочерь на день рождения. 10 лет. В питерское кафе «Манилов».
Ну, отвел ее туда на три часа. Там родительница была, новорожденной. Так что, думаю, ничего страшного.
Веду обратно.
– Чем, – спрашиваю, – занимались?
– Конкурсы были, – говорит. – Клоуны устраивали. У них программа специальная.
– Например?
– Ну, например, конкурс на Лучшую Принцессу. Подкладывали на стул грецкие орехи, и надо было попой сосчитать, сколько их там.
Мне захотелось вернуться и побеседовать с клоунами, но мы уже слишком далеко отошли.
– И ты выиграла?
– Не, я проиграла.
Ну, еще бы. Ведь гимназия элитная. Даже мальчики участвовали в конкурсе на Лучшую Принцессу, и тоже выиграли, как и все остальные девочки, а нам куда, мы разночинцы.
Я думаю, кафе не случайно назвали «Маниловым». Манилову запросто могла прийти в голову такая мечтательная игра. И Чичиков поторопился заехать к нему со своей мертвечиной. Иначе увлекся бы так, что и забыл бы про миссию. Уехал бы окрыленный, но не дальше Ноздрева. Тогда уж название впору менять: «Обломов».
И вообще – между мертвыми и нормой должно быть что-то промежуточное. Типа того.
2005 год. Кафе «Манилов», где отметили дочкино рождение, запомнилось.
Нет, все прошло достаточно гладко. Могло быть гораздо хуже, выбери мы, скажем, клоунов Сардельку и Жужелицу. Но Пират не подкачал. Тоже из Мертвых Душ, зато ответственный.
Когда с ним договаривались и он был без костюма, Пират показался мрачным. Еще он сосредоточенно пил пиво. Однако преобразился и вел себя очень корректно – я даже простил ему шутки типа «руки трясутся, девочки – что, отмечали вчера? а, папа?»
Особенно виртуозно Пират владел хлыстом. Сначала, с пистолетным хлопком, он разрубал бумажные листы, которые детишки держали в руках. А потом они все по очереди держали в зубах огромную горящую самокрутку, а Пират гасил ее ударом хлыста.
Дочка оказалась самой трусливой. Она с удовольствием поджигала самокрутки другим, но сама брать это дело в рот отказывалась. Поэтому вместо нее пришлось выступить мне. Засунули в зубы колоссальный косяк, подожгли, потушили. Я живо заинтересовался этим делом и спросил у Пирата, не может ли он так же потушить беломоровый окурок. Пират уверенно ответил, что может, но не хочет портить мне костюм. Костюму цена – три рубля в базарный день, но я не стал настаивать.
