Пешком по небу - страница 10

Может, она объяснит?! Вдруг Глаша скажет зачем. Она же его сестра. Сводная, но сестра. Живёт в Мишкиной комнате с обоями, которые Севка клеить помогал! Должна же она хоть что-то в этом понимать.

Но Глаша побагровела. Голубоватое лицо покрылось красными пятнами, а глаза сверкнули холодной злобой. Она схватила Севину руку и сжала, впиваясь ногтями.

– Отвали! – заорала Глаша. – Откуда я знаю! Отвали от меня!

На крик тут же выбежала Алёна Дмитриевна и потащила Севу в кабинет. Она что-то спрашивала и спрашивала, а потом говорила и говорила. Но Сева ничего не понимал. Он поглаживал руку со следами полумесяцев от ногтей и ничего не понимал. А в голове крутилось без остановки: «Вот ведь оглашенная».

Сева уставился на чёрный прямоугольник, как на ядерную бомбу. Руки жжёт, но бросить страшно. Вдруг рванёт?!

Нажал на кнопку пуска. Тишина. Совсем батарейка села. Хорошо, что у Севы такой же, – зарядки подходят. Сева подключил телефон к розетке, руки почему-то тряслись. Но он справился. И снова уставился на чёрный прямоугольник.

Вот лежит себе телефон. Заряжается. А его хозяина больше нет. Прыгнул с крыши.

Сева наткнулся на Мишкин телефон случайно. Весенние ботинки из ящика в диване доставал. А так он бы ещё сто лет в диван не полез. Там же, помимо ботинок, всякое барахло хранится – сломанная папина гитара, детские книжки, старый чемодан, кухонные шторы с пятном, прожжённым утюгом. Диван с удовольствием глотал всё, что относилось к категории «не нужно, но выбросить жалко».

Сева, когда маленький был, даже побаивался этого дивана. Вдруг у него чёрная дыра под подушками? А иначе как объяснить, что гора барахла всё росла и росла, а диван всё глотал и глотал. Должен же он когда-нибудь лопнуть?! Но диван не лопался. Правда, вещи, которые попали в диван, никто и никогда больше не видел. За исключением сезонной обуви.

А ещё в диване была Щель между спинкой и сиденьем. Если неловко плюхнуться, сиденье сдвигалось, и хищное нутро дивана урчало в предвкушении добычи. Иногда туда залетали кубики лего, фантики от конфет, монеты или папины очки.

Но в последний раз диван проглотил Мишкин телефон. Тот, видно, стоял на беззвучном режиме. Хуже не придумаешь. Неудивительно, что Сева его не нашёл. В диване он посмотреть не догадался. А сейчас, спасибо ботинкам, нашёл. Только что толку.

На экране замигала зелёная батарейка. Заряжен. Включить? Или нет? Всё-таки личное. Может, отнести в полицию? А какая теперь разница… Да и что там такого может быть у Мишки? А ведь Сева думал, что знает его, как облупленного. Знал. Так теперь правильно. В прошедшем времени – знал. Нет, не знал. Совсем не знал.

Сева сглотнул и погладил чёрный экран. Что же всё-таки делать?

Мир свистел, грохотал, звенел и пофыркивал. Будто мокрый пёс, отряхивал прошлогодний снег и с наслаждением потягивал затёкшие лапы. Воздух пропитался влагой – хоть выжимай. Вдохнёшь, и запахнет морем. Где бы ты ни был, в марте всегда немного пахнет морем. А море всегда пахнет надеждой.

У школы, разбрызгивая грязь, носились первоклашки. Им что грязь? Они ж не люди – танки. Сева схватил за капюшон какую-то мелочь, которая окатила его грязью.

– Пусти, – пискнул паренёк.

Но отругать его Сева не успел. В толпе мелькнула сиреневая чёлка. Сева бросился за Глашей.

Мешковатое пальто оверсайз, чёрные джинсы обнимают тонкие ноги. Ну вылитый воробей. Сердитый, нахохлившийся. Рядом шагал Глашин клон. Чёрное пальто оверсайз, чёрные джинсы на худых ногах. Только ноги иксом. Сева бы постеснялся с такими ногами носить джинсы в облипку. Парень? Девчонка? Не разобрать! Глаша что-то сказала, клон басовито рассмеялся. Парень.