Первой заговорила мать, с трудом сдерживая слёзы:
– Простите нас, падре, что мы так рано, но у нас есть дело, которое не терпит отлагательств.
На лице женщины мгновением прокатились парочку влажных горошин, она продолжала:
– Всё дело в нашем сыне. Я не знаю, что произошло с Изушем, но он стал вести себя странно в последнее время, будто обезумел!
Женщина уже не могла сдержать слёз, и они градом рассыпались по её ещё не совсем постаревшим щекам. Муж обнял её. Сам же мальчик в это время смотрел в пол. Было не очень понятно: то ли ему стыдно, и он не в силах поднять глаза на пронзающий взгляд Иштена; то ли ему было настолько наплевать, что пол казался ему единственным интересным предметом здесь. Мать не могла продолжать, поэтому за неё стал говорить отец:
– Всё началось с невинных шалостей, падре. Изуш уже довольно взрослый, ему уж семнадцать лет как. Я решил обучить его плотническому ремеслу, стало быть. Узнав об этом, Изуш мне сказал, мне родному отцу, что не будет жить здесь вечно, и строгать жалкие деревяшки. Ну, после этих слов я всыпал ему, конечно, по первое число, он вона до сих пор печальный сидит.
Мужчина кивнул в сторону сына.
– Но это его не исправило! – произнесла мать, сквозь слёзы. – На той неделе, Изуш украл ключи у моего мужа от винного погреба, а после этого мы нашли его там. Он умудрился осушить четыре бутылки вина!
– Что мы только не делали! – глядя на Изуша, который всё так же смотрел в пол, сетовал отец. – Я и мать разговаривали с ним, наказывали, но он с каждым днём становится всё хуже и хуже, уж и не знаю. Вчера сосед застукал его за тем, что он подглядывал за девчатами то, которые мылись значится, в бане. Мы выбились из сил, я вот не знаю, что делать, я вот мы и пришли к вам за советом.
– И это только те проделки, которые мы обнаружили, падре! Я уверена, что подлец сделал что-то ещё, – произнесла мать.
Священник обвёл глазами всех присутствующих, затем он устремил свой лучезарный взгляд на мальчика.
– Изуш, посмотри на меня, – произнёс Иштен. – Зачем ты, всё это сделал? Что тобой двигало?
Подросток, без какого либо смущения и даже с едва заметной усмешкой уставился на священника и изрёк:
– Не знаю, интересно всё это было, весело. Разве для таких вещей нужны причины?
– Изуш, ты можешь спокойно рассказать, о том, что тебя тревожит. Можешь рассказать что тебя беспокоит? Здесь все люди, которые тебе хотят помочь. Зачем тебе всё это? Разве ты не знаешь, что твои поступки – это грех? Ты же исправно посещаешь мои проповеди, и ты прекрасно знаешь, где добро, а где зло. Я стараюсь об этом доходчиво рассказать. Вспомни истории про Иова, Содом…
– Знаю, но я уже сказал, что мне просто было интересно, – перебил священника Изуш, – Может быть, я хотел попробовать, что такое грех, и я вам так скажу: то, что я почувствовал, мне вполне понравилось.
– Человеку необходимо себя ограничивать, он не должен так стремительно саморазрушаться. Его низменные желания уничтожают душу. Человек перестаёт быть человеком.
– Плевать я хотел на душу! – крикнул Изуш. После этих слов на мальчика незамедлительно обрушился подзатыльник от отца.
– Прекратите! Побойтесь Бога, не хватало ещё насилия в божьем доме! – строго сказал мужчине Иштен.
Мужчина покраснел и промямлил:
– Простите, падре. Но я с ним то, сорванцом то, больше никак не получается.
После этих слов Изуш улыбнулся и сказал:
