Песнь Гилберта - страница 38

– Как будто гнилые фрукты, в которые добавили перца, – поделился своим впечатлением си́рин, как только откашлялся после глотка вишнёвой настойки.

– Зато какую легкость чувствуешь потом, – возразил вор. – К тому же выпивка помогает забыться.

– Зачем тебе это?

– Как зачем? Разве ты не хотел что-нибудь забыть, что-то ужасное и неприятное?

 Си́рин промолчал, уставившись в стол. Конечно, тяжёлых воспоминаний у него накопилось в избытке. Гилберт часто просыпался в поту от кошмаров. Но никогда не думал, что есть возможность всё это забыть. Или как там Тед сказал? Забыться? Хочет ли си́рин этого? Ведь даже болезненные события – часть его жизни, личности и характера. Что будет, если Гилберт забудет то, что так сильно повлияло на него?

– И вы после этих пирушек совершенно ничего не помните? Плохие воспоминания больше не тревожат? – осторожно уточнил си́рин.

– Нет, конечно, они возвращаются, – засмеялся Тед, – мы забываем лишь на время. Алкоголь притупляет боль, отдаляет суровую реальность.

– И в чём же тогда смысл?

 Тед мрачно ответил:

– А смысл в том, что посмотреть в глаза своей жизни бывает очень жутко, и ты отворачиваешь взгляд, юлишь. А потом она припирает тебя к стенке и пристально смотрит прямо в душу. Ты не можешь отвертеться, убежать, и становится невыносимо. – Тед замолчал, глядя в свою кружку, и тихо добавил: – Ты ведь замечал, что иногда люди из нашей шайки не возвращаются? Да, со временем приходят другие, но те, кто ушли, ушли навсегда. Знаешь, почему? Конечно же, не знаешь! Их повесят, Берт. Хранители порядка города их сажают в тюрьму, стерегут там как зеницу ока. А потом вешают на базарной площади в назидание всем остальным. Пойманный вор – мёртвый вор. Будь неуловимым, чтобы остаться живым. Не важно, что ты украл: мешок золота или кусок хлеба, если тебя поймают, наказание одно – смерть.

 У Гилберта всё похолодело внутри. Си́рин никогда не был дружен с остальными ворами из шайки. Ведь они его сторонились. Но всё-таки невыносимо думать, что так много тех, с кем он сидел рядом, перекидывался парой-тройкой фраз, уже мертвы.

– Почему же тогда мы не пытаемся освободить пленённых товарищей?

 Тед ухмыльнулся и невесело сказал:

– Хранители порядка крайне редко ловят воров, но если поймают, то добычу свою они уже не упустят. Охраняют её такой толпой, что будь ты самым лучшим из лучших, тебе всё равно не прорваться. Просто станешь очередной бессмысленной жертвой. В этом городе никто не любит воров. Мы – отбросы общества. Правопорядочные граждане считают, что мы легко отбираем то, что они заработали с трудом. Может быть, в чём-то они и правы… – Тут Тед хлопнул ладонью по столу и произнёс: – Но так ли нам тут легко? Я пытался зарабатывать на жизнь честным трудом. Не так-то просто найти хорошую работу, когда у тебя нет связей и рекомендаций влиятельных друзей. Ты знаешь, я делаю вид, что подрабатываю помощником хозяев этого кабака, чтобы обеспечить себе прикрытие. Так вот, этих денег не хватило бы даже на оплату комнаты, не говоря уже об одежде. Я не хочу вновь оказаться на улице, Берт.

 Тед положил голову на руки, воспоминания придавили его. Гилберт чувствовал, возможно, парень что-то упускает, и в то же время си́рин не достаточно хорошо понимал общество людей. Можно ли найти другой выход? Во всяком случае, для себя он его пока не видел. И тем не менее Гилберту отчаянно хотелось подбодрить друга.