– Почему ты настолько противный?! – не понимала Кьяра, высунувшись к нему и сев у заднего борта. – Если б мы тебе ложку вернули, ты хоть стал подобрее или уже родился таким?!
– В большой семье, деточка, клювом не щёлкают, – отвечал норд. – Каждый должен успеть свой кусок пирога отхватить, иначе проморгаешь. И делиться с тобой никто не станет, кто успел – тот и съел.
– Ага, – подтверждала Лилу.
– Так что и приходится вертеться, делая всё лишь для себя. Будешь о других думать, сам без крошки и без монетки останешься. Думаешь, тебя в этом мире будут жалеть? Пинком под зад и плюнут в спину! Вон, как Фарис с нами поступил. Смылся с деньгами, с артефактами, найти б его да накостылять! – Сверкали магией кулаки Брома. – Рёбрышки все попересчитывать.
– А у гномов, людей и эльфиков одинаково рёбрышек? – интересовалась Лилу.
– У эльфов на два больше, – отвечал ей людоящер, перелистнув страницу. – Но к полуэльфам это не относится, у них людская анатомия по большей части, разве что почки крупнее и уши длинней. Ну и волосы не растут там, где и у тебя пока не должны.
– Это где?! – обомлела девчушка, представляя себя то с бородой, как у мужчин-гномов, то вообще заросшей, как йети или лесной медвежонок.
– В общем, ты у нас без любви, поддержки и опеки рос, ясненько, – проговорила Кьяра, опять повернувшись к едущему позади них норду-чародею. – Лилу, а у тебя скоро братьев и сестёр?
– Братьев много, а сестёр нет! – отозвалась та. – Я у папы с мамой единственная дочка.
– Мир, между прочим, не без добрых людей и эльфов, и всех остальных, – заявляла гному Диана. – Не все вокруг всё делают лишь для себя.
– Ха! Надеяться на других, вот уж дудки-прибаутки! Я лучше буду грабить, чем попрошайничать с жалобным лицом в надежде на милостыню! – заявлял ей Бром.
– А вот зачем это всё? Ну, представь, вы завтра грабите какого-то таскарского короля вместо орочьей банды. У тебя золота отныне просто немерено. Что дальше? – спрашивала его Кьяра. – Дом, слуги, жёны?
– Скажешь тоже! – посмеялся норд. – Кабак, собутыльники, куртизанки! – гордо задрал он кулак вверх. – Ещё не родилась та, у кой хватило бы духу подвести Брома Дерзкого Грома под венец! Хе-хе-хе!
– Это ж какая у вас тогда разница в возрасте будет на свадьбе, если та всё ещё не родилась, – призадумался Стефан, начав там что-то высчитывать в уме. – Совсем старым дедом будешь жениться.
– А ты? На что бы потратил горы золота? – сбила монаха с расчётов Диана. – Вот действительно, представь, что денег стало столько, что не надо больше грабить. Ну, то есть, мешком больше, мешком меньше, у тебя их и так столько, что не счесть. Что тогда? К чему ты стремишься?
– Ах, будь у меня столько денег, я бы почти всё пожертвовал церквям и аббатствам, может, в приюты, да снова бы продолжил заниматься тем, что делаю. Мне не нужны ни хоромы, ни жаренные порося с трюфелем, ни кровать из золота, ни высокий сан с собственным монастырём, – отвечал тот. – Главное, чтобы хватало на жизнь. А жизнь моя сейчас преисполнена путешествий, и меня всё устраивает.
– Ты же всё равно ни черта не помогаешь! – ворчал Бром. – Что ты есть, что тебя нет…
– Я просто могу растеряться в бою и не видеть, что кто-то ранен или не успеть вовремя подбежать, слишком опасно! – пояснял тот с нотками обиды, что его не понимают.
– Ага, бережливый ты наш. Даже в конкурсе на трусость поучаствовать бы побоялся! – фыркнул норд.
