Хитрость тут заключалась в том, что всякий раз, рассказывая это предание, повествователи придумывали новую «загадку» от Гиены. Из толпы вразнобой понеслась целая россыпь вариантов, один нелепее другого:
– Мул и лошадь!
– Пестик и ступка!
– Да это же мы с мужем и есть!
Ньени захихикала:
– Что ж, не найдется среди вас никого, кому по зубам такая задачка?
– Да это же Солнце и Луна, – рассеянно пробормотал себе под нос Малик. Хоть юноша сейчас и размышлял больше о том, как бы прокрасться все-таки в Зиран, однако он сызмальства славился умением щелкать загадки, как орешки, и эта показалась ему простой. – Днем Луна бывает видна, а Солнце ночью – никогда…
И не успел он это сказать, как маленькая Надя, вскинув руку, выпалила:
– Солнце и Луна!
Брат зажал ей рот ладонью, но ньени уже провозгласила:
– Точно!
Все мышцы в теле Малика напряглись. Но сказительница спокойно продолжила свой рассказ, и он, выдохнув, расслабился, хотя сердце его все еще билось часто.
– Жульничаешь, малявка, украла мой ответ!
Надя в ответ показала ему язык. Юноша покачал головой и украдкой взглянул на Лейлу. Та устало улыбнулась:
– Все будет хорошо. Где наша не пропадала.
Впервые за долгое время Малик ей поверил и согласился:
– Нигде не пропадала. Это верно.
– …и на этом, братцы и сестрички мои, завершается повесть о Первом Солнцестое.
Вечерний воздух огласился одобрительными криками и аплодисментами. Расстроенный, что сказ так скоро кончился, Малик поднялся на ноги, отряхивая песок со своих и Надиных одежд. Лейла тоже встала и потянулась. Однако не успели брат с сестрами направиться к небольшому скоплению караванных повозок, покидавших Зиран, как их окликнула ньени:
– Эй, постойте! Прежде чем всем нам разойтись, посмотрим на молодую особу, которой далась загадка Гиены. Подойди сюда, дитя мое.
Глаза Нади засверкали ярче звезд. Ловко вывернувшись из-под руки Малика, девочка сломя голову бросилась к баобабу, где сказительница поджидала ее с широкой улыбкой. Бусы, вплетенные в косы старухи, цокнули и зазвенели, когда она наклонилась пониже, чтобы лицо ее оказалось на одном уровне с Надиным.
– За то, что ты так помогла мне рассказать повесть, я исполню любое твое желание – проси чего хочешь.
– Любое-любое? – уточнила Надя, разинув рот.
– Нет-нет, спасибо… То есть… Сердечно вас благодарю, нам ничего не нужно, у нас все в порядке, – вмешалась Лейла, проворно подбежав к Наде.
Малик последовал за ней, стараясь не обращать внимания на мурашки, которые поползли у него по спине под взглядами публики, – вся толпа уставилась на него и сестер. Что-то в этой сказительнице было особое, необычное, удивительное – парню казалось, что он смотрит на нее сквозь осколок цветного стекла. С близкого расстояния он хорошо мог рассмотреть свитые во множество мелких косичек, с вплетенными прядями всех цветов радуги волосы. И еще – россыпь татуировок с повторяющимися образами и символами всех семи божеств-покровителей.
– Совершенно любое, – подтвердила ньени.
– Надя, пошли! – скомандовала Лейла и уже развернулась, когда девочка все-таки выпалила:
– Хочу в Зиран!
Губы сказительницы растянулись в улыбку, обнажившую все зубы – как-то слишком много зубов.
– Отлично, твое желание сбудется!
Тут ньени посмотрела прямо в глаза Малику. На какое-то мгновение – такое краткое, что ему могло это и почудиться, – глаза ее вспыхнули ярко-синим огнем. Цветом самого горячего пламени во Вселенной.
