Он покачал головой. Слишком большой риск. И все ради этого мальчишки, который, похоже, и сам не знает, чего хочет. К тому же Слантер пообещал довести его только до границы Анара. А они уже почти пришли. К концу завтрашнего дня они должны добраться до леса.
Вот так-то. Гном глубоко вздохнул и встал. Пора уходить. И так вот всю жизнь: приходить, уходить – жизнь следопыта. Мальчик, наверное, сначала расстроится, ну да ладно, переживет. К тому же с долинцем останется Гарет Джакс, так что с ним ничего не случится. Быть может, так даже будет и лучше.
Гном с раздражением потряс головой. И нечего называть Джайра мальчиком. Он сам, когда в первый раз уходил из дома, был еще моложе, чем долинец. И если нужно, Джайр сумеет сам за себя постоять. По правде говоря, никто ему не нужен: ни Слантер, ни Гарет Джакс. Пока он владеет этой магией – никто.
Слантер еще мгновение колебался, в который раз обдумывая все заново. Он так ничего и не разузнал о магии – это плохо. Магия интересовала его: как это мальчик голосом может?.. Нет, он ведь решил. Это – Восточные земли. Когда рядом карлики, гному там нечего делать. Лучше всего ему держаться своих. Но «своих» у него уже нет. Итак, обратно в лагерь, тихонько забрать свои вещи – и на север, к границе.
Он нахмурился. Может быть, это все потому, что долинец еще такой юный…
Слантер, хватит об этом!
Без дальнейших колебаний он повернулся и растворился в ночи.
А Джайр Омсфорд тем временем спал и видел сны. Он скакал на коне по холмам, по лугам, сквозь дремучие сумрачные леса, и ветер свистел у него в ушах. Брин ехала рядом; во сне ее волосы были необыкновенной длины и развевались у нее за спиной, как черный плащ. Они оба молчали, но каждый знал мысли другого. В бешеной скачке они пролетали незнакомые земли – наяву Джайр там никогда не был, – дикие, бескрайние просторы. Опасности подстерегали повсюду: Туманный призрак, смердящая тварь из болот; гномы со злобными желтыми лицами; морды, призрачные фигуры, жуткие и безликие, что тенями выныривали из тьмы. Были еще и другие – ужасные твари без формы и облика, невидимые, но ощущаемые где-то рядом; и ощущение их незримой близости пугало больше, чем любое, пусть даже самое отвратительное, обличье. И эти злобные твари пытались схватить Джайра и Брин – когти и зубы кромсали воздух, глаза мерцали, как алые угли, из черноты ночи, – схватить, стащить на землю и разорвать на куски. Но каждый раз им не хватало буквально одной секунды, и их жертвы ускользали. Быстрые кони уносили брата с сестрой от погони.
Но погоня не прекращалась. Ведь это был сон. Сон о бесконечной скачке по незнакомому краю, простирающемуся до самого горизонта. И пусть этим злобным тварям не удавалось схватить их – впереди всегда поджидали другие. Поначалу Джайра и Брин наполняло радостное возбуждение. Они были свободны и неуловимы, и ничто не могло причинить им вреда. Но потом что-то изменилось. Что-то коварное, непостижимое тихонько закралось в их души и вдруг разрослось и захлестнуло их. У него не было имени. Вкрадчивым голосом шептало оно, что им не уйти от погони, ибо темные твари, поджидающие их на дороге, – это всего лишь часть их самих, Брин и Джайра. Нет на свете таких коней, что унесут тебя от себя самого.
«Загляните в себя, – уговаривал голос, – и там вам откроется правда».
«Ну же!» – в ярости проревел Джайр, подгоняя коня.
