– Отлично. – Наблюдавший за этим Белый Лев довольно потёр руки. – Теперь отпустите его.
После того, как данзейский хронометр оттикал целый час, Тозаль тихо подкрался к неподвижно лежащему в клетке рабу. Присел как мог подальше и, внимательно глядя в лицо пленника, быстро коснулся его ступни длинным, раскалённым на конце прутом. Рыжий не шевельнулся. Ухмыляющийся Тозаль встал и подумал:
«Всё в порядке: спит зверюга! Как убитый спит! Иначе уже прыгал бы по клетке и орал на весь корабль. Да. Я своё дело знаю! Меня не проведёшь!»
Он отвернулся от пленника и, подозвав нескольких матросов, приказал:
– Так. Сейчас смажьте ожог на ноге раба, надёжно укройте клетку лучшей плотной тканью и доставьте уважаемому Бехмут-бею в его караван-сарай. Затем живо назад. У вас будет ещё одно дельце.
***
Подручные Тозаля грохнули клетку на пол, сгребли с неё ткань и неуклюже поклонились, заявив на корявом нузар:
– Проваляется так до завтрашнего утра, господин. Зелье надёжное. Спит крепко. Капитан проверял.
– Хорошо. Свободны.
Бехмут дождался, когда принесшие его покупку пираты уберутся восвояси, и присел, чтобы наконец-то получше разглядеть своё приобретение. Человек в клетке неподвижно лежал на спине, вытянувшись почти в полный рост.
Караванщик придвинулся ближе к решётке и принялся придирчиво рассматривать нового раба с головы до ног, как осматривал бы только что купленного скакуна или породистого пса.
«Да уж… Тело как у статуи… Белая кожа… Роскошные волосы… Были когда-то. Но сейчас, после тюрьмы и долгой перевозки в клетке… Тозаль, конечно, окатил тебя сегодня пару раз из ведра, чтобы смыть трюмную вонь, да как-то морду побрил, но и только… Оно и понятно. Зачем старому крабу было себя утруждать? Он прекрасно знал, что я тебя и такого куплю…
Да… Ты сейчас – как редкий драгоценный камень, который хорошенько так изваляли в навозе. Но ничего, ничего. Я-то вижу, каким ты можешь быть. Я твою породу сразу оценил. Взял бы даже крашеного. А ты оказался и вправду рыжий! Но об этом пока что буду знать только я… Уж слишком редкая у тебя масть… Да… А привести тебя в полный порядок, мой дорогой прекрасный дух пустыни, я сумею. Даже не сомневайся. Ты ещё послужишь славе нашего владыки! Будешь как самый яркий огненный алмаз в его короне. А что касается всех этих песен Тозаля про твою силу, так не больно-то я ему и поверил. Ты ведь далеко не первый зверь, оказавшийся в моих руках. Я сразу вижу по телу: кто и на что способен. Кто боец, а кто просто украшение. Ты не из силачей. Это точно. Вон какие кости тонкие. И ростом не особо вышел. Не в чём тут силе держаться. Старый ушлый лис наверняка просто хотел содрать с меня двойную цену, выдавая золотую рыбку за акулу…»
Намечая будущие работы для слуг, Бехмут стал приглядываться ещё внимательнее.
Необычайно светлая, почти сплошь покрытая недавними тёмными шрамами кожа пленника была сероватой, очень сухой, шершавой, кое-где потрескалась и туго обтягивала изуродованное голодом тело. Ярко-рыжая очень густая грива длинных до середины груди, когда-то наверняка красивых волос давным-давно потеряла блеск, спуталась и сбилась в многочисленные колтуны.
Новый владелец диковинного товара протянул руку внутрь клетки и осторожно убрал с лица пленника беспорядочно свалявшиеся лохмы. От открывшегося вида у Бехмута снова захватило дух:
«Хорош! Ай, как хорош! Отличная особь! То, что надо!»
