Но быть счастливым хомяком Иванов не желал, продолжая размышлять о человеческом счастье. «Своё счастье мы фантазируем, ублажая собственное эго, – усмехался он, – а затем добиваемся его любыми путями, как хотим и как можем… Отсюда многие люди живут в дисгармонии друг с другом, с окружающим миром и виноваты в этом только сами!»
– Слишком муторно… много философии, – самокритично оценил вслух свои мысли Иванов и решил чем-нибудь себя развеселить. Он представил, что впал в летаргический сон, как герой одной новеллы, но проспал гораздо больше его, около четверти века, и недавно пробудился от спячки.
…Вчера, утром, он проснулся, включил трёхпрограммник и убедился – работает, затем послушал радио и, ужаснувшись, решил на улицу пока не выходить. «Надо обрасти информацией, а уж потом, можно, – осторожничал Иванов. – Жрать есть что: сухари „Столичные“ и консервы „Завтрак туриста“, слава Богу, уцелели и вроде бы съедобны».
Телевизор работал, но сигнал от коллективной антенны, похоже, отсутствовал. От комнатной антенны Иванов настроил прилично лишь несколько каналов и начал увлечённо смотреть всё подряд. «И чему здесь только не учат: как печь пирожки и как… как научиться любить – полный дурдом! – резюмировал он к полудню после трёх часов просмотра. – Союз нерушимый, как я понял, рухнул. Но к этому всё шло, недаром народ шутил, мол, эта перестройка закончится перестрелкой… Украина, видимо, бунтует, в каком-то городишке за день уже шесть трупов… От РСФСР осталась только РФ».
Быстренько перекусив уцелевшими припасами, Иванов затем слушал по радио очень эрудированного и беспощадного, но с добрым юмором правдоруба, кажется, писателя – какого-то Мишку Швеллера. Писатель отвечал на вопросы звонившим людям в прямом эфире. Иванов возмущался, удивляясь наивности вопросов от публики: «Неужто у нас ещё столько идиотов, ищущих правду по телефункену?»
Иванов приглушил приёмник и задумался. «Эти люди, хотя и разные, но вопросы у них явно не интеллектуальные, а очень замшелые, даже дубоватые… – иронизировал он. – А этот Швеллер, видать, давно тут, поэтому устал на них отвечать. Наверное, эти люди его утомили, а он, возможно, их – короче, они достали друг друга!»
Вечером Иванов смотрел что-то похожее на ток-шоу, где участвовало несколько мужиков-политиков и экспертов, а с Украины был даже солидный на вид мужик с приличным фингалом… Ни одной знакомой рожи, хотя один ханыга кого-то ему напоминал. Иванов, кажется, видел этого говоруна ещё в советской Москве, в Лужниках. Он митинговал на барахолке и что-то базарил про либеральную демократию, а сейчас этот балабол перед кем-то извинялся… А вот мужик с фингалом под глазом метит в президенты Украины – интересно!.. Но всё равно – сплошной туман – слишком много базара и никакой ясности!.. Потом появились эти… либералы и базар лишь усилился.
Ведущий шоу с птичьей фамилией вёл себя не по-птичьему – всех перебивал, и базара становилось ещё больше. Мусолили затёртые мыслишки, а новой, живой мысли Иванов так и не услышал. Может, этот дятел с птичьей фамилией ни тех пригласил или никого в стране уже ни осталось, кто опилками здраво шевелить может?.. И где же оно счастье, где?!.. И откуда ему появиться – ведь кругом одни болтуны!
Но самое интересное за этот день было, пожалуй, то, что Иванов впервые увидел по телевизору Президента этой новой РФ!.. Мужик ему сразу понравился, особенно его фамилия: ни Распутин, ни Двапутин, ни Трипутин, а просто – Пу-тин!.. Это, как считал Иванов, очень по-нашему: Ле-нин, Ста-лин, Ель-цин, Пу-тин… Правда, в этом есть что-то евразийское, даже чуть-чуть китайское: Председатель Совнаркома товарищ Нин, Верховный Главнокомандующий товарищ Лин, член Политбюро товарищ Цин, а затем господин Президент Цин и, наконец, нынешний Президент господин Тин! А этот… Ель-цин, который под простака косил, ну, который в троллейбусе с народом ездил – куда-то пропал – про него Иванов так ничего путного и не услышал. А в остальном, всё по-старому… Когда Иванов заснул, самыми популярными были слова: «демократы», «путаны», «нал», «наехали». Сейчас тут мало чего изменилось, почти тоже самое: «либералы», «путин», «бабло», «понаехали»… В общем, продолжение следует!
