Когда игра не захватывала его и даже надоедала, он негромко ворчал, а иногда начинал рассуждать вслух, но уже не про футбол, а о переменах в жизни.
– Модерн, модернизация… Постмодерн, постиндустриальное общество… Му-да-ки!.. Всё до ужаса просто: водяра… бляди… патефон… А затем?.. А потом уже вискарь, тёлки – и айфон… А дальше, дальше что?! – с раздражением в голосе вопрошал старик и сам себя успокаивал: – Головастики что-нибудь придумают. И начнут выращивать двуногих под заказ… с помощью генетических технологий!.. Славу богу, что не увижу этого зрелища.
Как-то он смотрел передачу про одного известного учёного-философа, уже старого человека, где тот с какой-то безнадёгой в голосе признался, что чем дольше он живёт, чем больше узнает мир, тем ему становится всё очевидней отсутствие смысла в человеческой жизни в современной цивилизации.
Слова мудрого философа о современной цивилизации задели старика, и он почему-то вспомнил странным образом конец одного анекдота, случайно услышанного в молодости в каком-то привокзальном ресторане: «…И посадил дерево, и построил дом, и вырастил сыновей, а когда умер, и прошло время, то на его могиле, среди жухлой травы, вырос огромный, пыльный лопух…»
– Точно, лопух… – непроизвольно произнёс он и подумал: «Надо же!.. Сам написал много книг, ещё больше прочитал, стал прадедушкой – и на тебе!.. Постиг, называется, истину!»
Но после этого что-то в нём перевернулось и старик, вспоминая своё детство и юность, вновь пережил с невероятной быстротой и поразительной ясностью самые тяжелые, переломные моменты бытия, когда от отчаяния у него наступало, казалось, какое-то прозрение. И тут же с неумолимой очевидностью вдруг осознавал тогда никчемность не только собственной жизни, но ещё бессмысленность и ничтожность существования вокруг него других людей. Но потом эти ощущения проходили и всё со временем забывалось.
«Так что это?.. Что?!.. Гениальная ошибка природы?.. Или просто ошибка, а ещё хуже – трагическая ошибка… Трагическая ошибка гениальной природы?!» – мысли проносились в голове старика, и он, чему-то изумившись, медленно произнёс, странно при этом улыбаясь: – Устами младенца глаголет истина… устами младенца… всё верно… Аминь!
Старик очнулся, посмотрев на уже допотопный корейский мобильник, который просигналил о разрядке аккумулятора, и неожиданно подумал: «Может, новый купить?.. Китайский смартфон, например, – они подешевле».
Он недовольно поморщился от нахлынувших, тревожащих его мыслей.
– А кому звонить?.. Кому жаловаться, а?! – произнёс он с усмешкой. – Создателю, что ли?
Старик знал, что остался совсем один… Все почти исчезли, ушли в иной мир или разбрелись по свету, а один правнук его бабушки проживал теперь в другом полушарие Земли, в небольшом городке штата Нью-Джерси, не так далеко от самого большого американского города, но ещё ближе к международному аэропорту имени того самого Джона Кеннеди – улыбчивого президента, каким старик запомнил его ещё с юности.
Если бабушка была жива и узнала бы, что её потомок обосновался в Америке, то с ума бы не сошла, но переживала бы за него не меньше, чем когда-то за своего младшенького сыночка и вязала, как и прежде, шерстяные носки, только теперь для своего правнука.
– Все мы в этой жизни пилоты… или пассажиры, – рассуждал он вслух, вспоминая заботливую бабушку, – и у тех, и у этих, то взлёты, то посадки… Сначала взлетаем в туманную жизнь, а как чуток в ней прояснится, глядишь, пришло время приземляться… уже навечно.
