– Дайте ее мне, леди, – говорил он, и голос его звучал глухо, будто он говорил со дна колодца. – Пойдемте отсюда. Дайте ее мне.
– Нет, – закричала Сестра Ужас, и лицо мужчины рассыпалось на кусочки, как разбитое зеркало. Он простерла руки, чтобы оттолкнуть ее, и вдруг поняла, что сидит. Обрывки кошмара таяли, как серебряные льдинки. Ее крик эхом бился между шершавыми серыми кирпичными стенами, а она сидела, ничего не соображая, пока затихала сотрясавшая ее тело нервная дрожь.
«О, – думает она, когда в голове проясняется, – это плохо. – Она прикасается к своему липкому лбу, и пальцы становятся влажными. – Оно было рядом, – думает она. – Юный демон в желтом дождевике опять был тут, совсем рядом, и он чуть не забрал мое…»
Она хмурится. Забрал мое что? Мысль ушла; какова бы она ни была, она пропала во мраке памяти. Она часто грезила о демоне в желтом дождевике, и он всегда хотел, чтобы она что-то дала ему. В кошмаре всегда был голубой свет, больно слепивший глаза, а в лицо ей хлестал дождь. Порой обстановка казалась ужасно знакомой, и порой она почти – почти – знала, чего хотел от нее юноша в желтом дождевике, но понимала, что это демон или даже сам Дьявол, пытающийся оторвать ее от Иисуса, потому что после таких кошмаров сердце у нее страшно колотилось.
Она не знала, сколько времени, день это или ночь, но от голода у нее подвело живот. Она вспомнила, что пыталась уснуть на скамейке в метро, но пронзительные голоса орущих где-то детей мешали ей, и, держа сумку в охапке, она побрела на поиски более спокойного места. Оно нашлось под лестницей, спускавшейся в полутьму туннелей метро. Тридцатью футами дальше под главным туннелем чернела сточная труба, достаточно большая, если скорчиться. Грязная вода текла мимо туфель Сестры. В туннеле горели синие аварийные лампочки, они высвечивали сеть кабелей и труб над головой. Туннель сотрясался от грохота проходивших поездов метро, и Сестра Ужас поняла, что над ней – рельсы, но чем глубже она уходила в туннель, тем тише становился шум поездов, превращаясь в едва слышный далекий рев. Скоро Сестра увидела свидетельства того, что здесь облюбовали себе место члены племени бомжей: старые матрасы, засунутые в норы, пара бутылок, засохшие экскременты. Она не поморщилась: приходилось видеть и худшее. Тут, на этих матрасах, она и спала, пока кошмар с демоном в желтом дождевике не разбудил ее; она почувствовала голод и решила вернуться на станцию метро, пошарить в урнах и, если повезет, найти еще и какую-нибудь газету, узнать, не появился ли Иисус, пока она спала.
Сестра Ужас встала, надела сумку на плечо и покинула свое логово. Она двинулась назад по туннелю, освещенному прозрачным синим мерцанием аварийных ламп, и надеялась, что сегодня ей повезет и она найдет сосиску. Она обожала сосиски, обильно приправленные острой вкусной горчицей.
Туннель внезапно затрясло.
Она услышала треск ломающегося бетона. Синие лампы погасли, погрузив тоннель в темноту, потом вспыхнули вновь. Послышался шум, похожий на вой ветра или уходящего поезда метро, несущегося над головой. Синие лампы разгорались все ярче, свет их стал почти слепящим, и Сестра Ужас прищурилась от их сияния. Она сделала еще три неверных шага вперед; аварийные лампы начали лопаться. Она вскинула руки, чтобы защитить лицо, почувствовала, как осколки стекла вонзаются в тело, и неожиданно внятно подумала: Кто-то мне за это ответит!
