Благовещенск встретил серым осенним небом и холодным противным дождиком. Остатки вчерашних тяжёлых мыслей, вперемешку с брусничным, крошились в голове. Смутное какое-то появилось вдруг желание: "Послать бы всё это мероприятие подальше!"
Странно, иногда понимание бессмысленности происходящего приходит, когда ты почти уже у цели! Так и я, холодным этим, мокрым утром, вдруг остро как-то осознал всю бредовость нашей затеи. Видимо бессонная ночь обострила чувства, вытащила наружу синапсы и нервные окончания. А может, просто, сказывались последствия выпитых за последние пару дней напитков. И волшебного этого, в три погибели, полёта.
Поясница болела так, будто вчера разгрузил вагон картошки. А потом ещё ногами долго били. Ломило шею и затылок. Слезились глаза, видимо, с недосыпа, и с похмелья. "Вот эти, – думал я, вот эти длинные перелёты, они добьют меня когда-нибудь! Уж точно, лучше б я пешком пошёл!"
Встречающих не обнаружил. Не было ни оркестра, ни румяных колхозниц с хлебом-солью и чаркой на подносе, ни бодрых улыбчивых комсомолок с цветами. Не было даже обычного автобуса, того что везёт от самолёта к зданию аэровокзала. Нет, это было не Рио-де-Жанейро!
Измятые долгим перелётом пассажиры, бодрясь и поёживаясь на ветру, гуськом двигались в заданном направлении. К небольшому, двухэтажному зданию, с надписью "Благовещенск" наверху.
– Ладно, – сказал я себе, – Валерик! Давай уже, чувак! Шевели поршнями! Всё в твоих руках! Нам ведь ничего не нужно, лишь бы было трудно!
И втянув голову в воротник, от дождя, рысцой двинул за остальными. Надо всё же было как-то и в чувство приходить.
– Нельзя так раскисать, – уговаривал я себя. Просыпайтесь, мушчина! Делайте, делайте уже хоть что-нибудь!
И двинулся в сторону буфета. Ноги, сами понесли. День предстоял явно не из легких, так что решил обойтись чашкой кофе. Не на пляж ведь прилетел. Попросил покрепче, и большую рюмку коньяку. Для закрепления успеха. Очень, надо сказать, верное было решение.
Буквально минут через десять прошла боль в спине и шее, и отпустило голову. Жизнь налаживалась. Даже дождик закончился, и выглянуло солнце. Будто там, наверху, тоже кто-то голову поправил…
Аэропорт в Благовещенске находится недалеко от города. Не Домодедово. До дома колхозника я добрался меньше чем за час. На самом деле, это оказалась маленькая профсоюзная гостиничка, серенькое такое, трехэтажное здание, в духе семидесятых. Без изысков. Шведского стола там, конечно, не было. Как и бара с рестораном. Не было даже буфета, где можно взять кофе и сосиски. Зато там было главное: парни мои на месте оказались.
Все, конечно, были рады воссоединению квартета. Но как-то обошлось без поцелуев. Жили кучей, в одной большой комнате. Из удобств были железные кровати, как в армии, большой стол посередине, и кактус на подоконнике. Для освежения воздуха. Для озонирования. В общем, жить можно. Главное, душ с сортиром оказались в номере, что приятно удивило. Что бы окончательно прийти в себя, я помок немножко в душе, и мы с парнями сели обсуждать нашу диспозицию.
