Пёстрая тетрадь - страница 20

. И сад тот выглядел не таким ухоженным и цветущим. Скорее он был заброшен и мрачноват. Вместо нежной невысокой травы, на которой так любили сидеть девушки-служанки, словно на бархатном ковре, под деревьями лохматились заросли сорняков. Кусты казались колючими и непролазно-густыми. Деревья почти не пропускали солнечных лучей. То не был дикий лес, но там наверняка очень редко появлялся человек.

И в этот день он там появился.

Высокий молодой парень гулял, с любопытством знакомясь с диким садом. Чёрные волосы его растрепались, в них запутались листики и мелкие веточки. Белая рубашка из дорогого шёлка покрылась зелёными и жёлтыми пятнышками травяного сока. Кожаные башмаки и низ замшевых штанов потемнели от влаги. Наверное, он переходил вброд какой-то ручеёк.

Он шёл, что-то насвистывая, и замолк, увидев через ограду меня, сидящую в траве под старой ивой.

– Прелестный цветок сего дикого сада, – весело произнёс он, – скажи, где здесь калитка? Я уже час гуляю вдоль этой красивой решётки, но не видел ни одного входа и не слышал человеческого голоса. Я уж думал, что сад заколдован.

– Я не знаю, где тут выход, – ответила я. В груди разгорелась надежда, что мне помогут бежать отсюда. Вместе с надеждой появился страх. Вдруг этот человек служит хозяину сада и пришёл следить за мной? И все его слова для того, чтобы обмануть меня?

– Нет выхода или входа? – насмешливо спросил он. – Или всё зависит от того, кто где находится?

Он прошёлся вдоль ограды, приглядываясь ко мне, потом разбежался и, подпрыгнув, ухватился за верхушку ограды. Я впервые видела такого ловкого человека, который смог подпрыгнуть настолько высоко. И ещё испугалась, что он поранится, потому что верхушка ограды была с острыми концами, похожими на наконечники копий. Но парень подтянулся, зацепился носком башмака за завиток решётки, и легко перепрыгнул на мою сторону сада.

– Вот так! Если нет входа, его можно сделать.

Я испугалась ещё больше. Если парень оказался здесь, то как он справится с непонятной силой, отталкивающей людей от ограды, и вернётся на ту сторону?

– Ты зря это сделал. Ты можешь не вернуться обратно.

– Почему? – удивился он. – Разве тут есть стража, которая убивает любого вошедшего?

Голос его был насмешлив и беззаботен, словно он считал сказанное весёлой шуткой.

– Этой ограде не нужна стража. Она сама – стража для тех, кто живёт в саду.

Он взглянул на меня серьёзными чёрными глазами и, подойдя к ограде, провёл перед собой ладонью, словно слепой, ощупывающий стену.

– Понятно. Зачарована, чтобы никого не пропускать. Но посланника вира́на она не остановит. Если бы ты не сказала, я бы и не заметил ничего… Она не выпускает тебя? Кто ты? Как тебя зовут?

Он был первым, кто спросил моё имя. Ни Ула, ни девушки-служанки никогда не спрашивали меня об этом, называли просто «госпожа». От этого простого вопроса мне захотелось плакать. Ко мне отнеслись как к человеку, у которого есть имя.

– Риана.

– А я – Ари́с. – Он сел рядом со мной на траву. – Почему ты не можешь выйти?

– Не знаю. Я живу здесь уже неделю, меня называют госпожой, но выйти из сада я не могу.

Он серьёзно посмотрел на меня. А я рассматривала его. Он был на несколько лет старше меня, очень красивый и спокойный. И вызывал доверие. Голос у него звучал совсем не так, как у неведомого хозяина сада или его слуги. Арис говорил свободно и легко. В его словах не слышалось ни властности, ни покорности. Чувствовалось, что он со всеми привык говорить как равный с равным.