– Ключик верните!
Надо было видеть их удивлённые лица! Как будто увидели привидение.
– Ты, ты как…? – только и промямлили они.
Класс у нас был дружный, мы компанией ходили в кино, собирались потанцевать у Нади, у неё была огромная квартира. А зимой ходили на каток. Кроме меня – я не каталась на коньках. Меня уговаривали, но я отказывалась. Лёшка Румянцев сказал:
– Поехали, я тебя быстро научу.
И я согласилась пойти в Лужники. Неля, соседка дала мне свои коньки – «норвеги» (она занималась в секции, была даже чемпионкой Москвы по бегу на коньках на какую-то дистанцию).
Приехали на каток, нас было человек двенадцать, переобулись и покатили. Атмосфера праздничная, огни, музыка, точно как в кинофильме «Покровские ворота». Мы с Лёшкой переплели руки и поехали в паре. Чирк-чирк, шаг в шаг, так здорово! Сделали два огромных круга, и мне стало жалко Лёшку.
– Лёш, – говорю, – ты покатайся один, что ты с грузом всё время, а я на лавочке посижу.
Лёша согласился, оставил меня на лавочке, а сам полетел, да так красиво, мощно! Только улетел Лёшка, подъезжает ко мне солдатик.
– Прокатимся? – спрашивает.
– Я парня жду, – отвечаю.
– Я знаю, – говорит. – Только один кружок.
Если бы это был просто парень, я бы отказалась наотрез, но это был солдат, в кои веки ему удалось вырваться в нашу гражданскую вольную жизнь. Мне просто неудобно было отказаться, и я согласилась прокатиться. Пять метров не отъехали, как откуда ни возьмись – Лёшка! Да с таким лицом, что солдат сразу выпустил меня и передал Лёшке.
– На минуту нельзя оставить, – зло сказал Лёшка. – Вот почему уговаривала меня одному покататься. Это подло.
– Не злись, Лёша, – попыталась я наладить отношения. – Я не виновата.
«Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть. Напраслина страшнее осужденья» (я в это время увлекалась сонетами Вильяма Шекспира).
– К чёрту твоего Шекспира, – бушевал Лёшка.
И даже горячий чай в картонных стаканчиках не помог Лёшкиному сердцу оттаять. Домой возвращались молча. Больше на каток я не ходила. Интересно, научилась я кататься на коньках? Но ведь не «мешок с овсом»! Видел бы меня физкультурник, как я с Лёшкой в паре, под музыку, катила на «норвегах», не на «гагах» и не на «снегурках»!
А школьные брусья, канаты, спортивные кони и козлы пугали меня. Особенно последние, с чесночным запахом.
Макулатура, пузырьки и неожиданное открытие
В далёкое советское время жизнь в школе кипела и бурлила. То объявят сбор макулатуры, то сбор металлолома, то сбор детских книг и канцелярских товаров для детей, живущих в отдалённых уголках нашей страны. Когда я училась в шестом классе, нам даже приходилось ходить по домам и собирать аптечные пузырьки, бутылочки и флаконы.
Горы макулатуры лежали на школьном дворе и ждали, чтобы их поскорее увезли на грузовой машине. А школьники тем временем развязывали стопки газет, выискивая интересные журналы: «Юный натуралист», «Пионер», «Мурзилку», «Юный техник», «Огонёк», и журналы разбегались по новым адресам. И так до следующего сбора макулатуры, когда вновь откроется очередная «изба-читальня».
Однажды нам дали необычное задание: обойти жильцов по указанным адресам и записать, в каком ремонте они нуждаются. Это было самое трудное задание: во-первых, ходить по квартирам надо было после шести часов вечера, когда люди приходили с работы. Во-вторых, выслушивать и записывать все жалобы жильцов, показывавших ржавые трубы, протёкшие потолки, трещины в стенах, проваливающиеся полы и другие несчастья, было невыносимо больно, особенно, когда тебе двенадцать – тринадцать лет, и ты ничем не можешь помочь.
