Смотри, смотри! Танцует Оля вальс!..
ЛИХАРЁВ
Но ведь не я… Не я, а подполковник…
Что я могу?.. Против начальств?..
За это время Майков незаметно для танцующих проводит под роялем двух фотографов. Они выползают, один наводит аппарат, другой с магнием. Майков идёт к радиоле и переключает её на радиовещание. Одновременно: обрывается музыка, вспыхивает магний, все замирают в немой сцене и как бы изумлённо слушают радио:
ГОЛОС ДИКТОРА
…Вождь всего прогрессивного человечества, величайший из мыслителей, когда-либо живших на земле, гениально-мудрый, могуче-прозорли…
Так же неожиданно Майков снова включает музыку. Все снова вертятся. Громкий смех шутке. Гриднев мрачен. Вальс проходит ускоренные последние такты и кончается. Бербенчук в манере народного танца лихой присядкой проходится по авансцене и помахивает цилиндром.
БЕРБЕНЧУК
Ой, колы ж мы наемось
Варэников з вышнями?
(И — второй раз.)
Хохот, аплодисменты. Танцующие гуляют парами.
ЛИХАРЁВ
(подходя к Нержину)
Синьор, прошу вас знать и честь.
Галина Павловна мне обещала танец.
(Уводит Галину к радиоле выбирать пластинку.)
Нержин, оставшись один, бредёт к Ванину и садится с ним. Майков садится около Гриднева.
НАЧХИМ
(проходя с Глафирой)
Здесь (показывает на орден)
есть, здесь (на погоны)
есть, здесь
(высовывая партбилет из кармана)
есть.
Да на сберкнижке полевой,
Да в чемодане кой-какой
Кафтанец.
БЕРБЕНЧУК
Салий, сюда!
ВАНИН
Какой же он Салий?
Он — Замалий!
БЕРБЕНЧУК
Три года служат, ну, убей,
Никак не различу я этих двух чертей.
Замалиев подбежал с вазой, Бербенчук угощает Олю.
ПАРТОРГ
(проходя с Анечкой)
Так было раньше, доктор, а теперь
Покушаю — и жмёт, вот тут… вот тут… вот этак…
АНЕЧКА
Куда какой весёлый кавалер!
Зайдёшь, я дам тебе таблеток.
МАЙКОВ
(Гридневу)
Ты что, ты принял всё всерьёз?
Да нет, я скромненький, я малый человечек.
Отец мой, правда, пирожками торговал вразнос,
А остальные все пасли овечек.
НЕРЖИН
(Ванину)
Откуда взяли вы, ну почему:
«Образование ума не прибавляет»?
ВАНИН
Браток, кто это понял — разъяснять не надобно тому.
И не втолкуешь тем, кто этого не знает.
МАЙКОВ
Да пролетарий я исконный:
Дворовой девки сын я незаконный.
Ты в школе ж прорабатывал — помещички бывали!
Им — попадись на сеновале!
Феодализм проклятый! Право первой ночи!
ГРИДНЕВ
Но значит, всё же, кровь твоя полудворянская?
МАЙКОВ
Что — кровь? Ты на нутро смотри.
Нутро моё — рабоче-
— крестьянское!
Да, я горжусь своим сермяжным родом:
Мы — Доброхотовы: добра хотели мы.
Кому? Естественно — народу!
Танго. Галина и Лихарёв танцуют. Музыка постепенно становится беззвучной.
ВАНИН
(Нержину)
Всё на себя беру. Кругом я виноват.
Считай: сдал Луцк. Сдал Львов. Сдал Новоград.
И хоть под Ковелем едва что я не помер, —
Оправился, сдал Коростень. и я же сдал Житомир.
А после, под шумок, при драпе массовом,
На пару сдали Киев с генералом Власовым.
МАЙКОВ
(Гридневу)
Но производственную практику вы всё же проходили?
ГРИДНЕВ
Конечно, и теорию и практику учили.
Арестовать — уметь! Тут способов мильоны!
Чтоб не шуметь. Чтоб шито-крыто.
Оденься лётчиком, электриком, шофёром, почтальоном…
Ну, скажем, как арестовать архимандрита? —
Заночевать просись.
ВАНИН
Полтаву сдал. и Лубны. и Хорол.
А разных там Пирятиных, а Белых там Церквей…
Слышь, счастье, что наш брат до Волги не дошёл, —
И Сталинград мы сдали бы, ей-ей.
Уж как катились — ни заград-отрядами
И ни приказом двести двадцать семь…
Бывало: «Братцы! Не Москва ль за на…» Да я! да мы!
