СТАРУХА: Это мы с тобой, Вань?
СТАРИК: Мумии наши, Сань.
СТАРУХА: (протягивает руку к огню) Врёшь, мумии тепло не чуют. А мы, как бабочки, и перед смертью к теплу тянемся!
И вдруг в окно влетают две бабочки. Они порхают, не отставая друг от друга, играют в свои весёлые «догонялки». СТАРИКИ с усталой печалью следят за ними.
СТАРИК: Отпусти ты меня, Сань. Устал я. Вот, давай, дождусь завтра детей и потом – прощай. Не держи больше, Христом богом прошу!… С утра об этом думал. Придёт, думаю, и скажу: сдаюсь, мол, не могу дольше! Потому и сидел, не пил. Пропускаю тебя, как женщину, вперёд – живи. Ты молодая. А мне хватит. Пожалей старика! И прости, если чево не так!
СТАРУХА: Нет, Ваня, не хитри! «Пропускаю»! … Мы с тобой не в очереди за килькой. И я к тебе с тем же шла!
СТАРИК: Тебе нельзя!… Я завтра детей хоть повидаю, порадуюсь с ними. Может, нам с тобой жизнь уже и не нужна, а им-то как же без нас? Сразу и без нас!? Обидются! Запрещаю я тебе, Сань!… Сперва
своих повидай тоже, порадуйся на них, успокой. А там уж твоё дело. А так – нехорошо!
СТАРУХА: Ну, мне твои запреты… Устал он! А я не устала? Сколько же мне мотыляться-то?… Тогда знаешь што? Тогда уж давай в один день, штоб никому обидно не было!
СТАРИК: (усмехается) Ну, давай в субботу.
СТАРУХА: (тоже с улыбкой) Понимаю. После бани, штоб людям хлопот поменьше. (повязывает на голову платок) Ну, спасибо за именины. Не серчай на старуху! Пойду попроведаю Петьку, молчит чё-то. Кабы чево… (одевает кофту, берёт со стола бутылку) Ево доля осталась. И яблочков ему сыпни на закуску.
Она поднимает подол фартука, СТАРИК ссыпает в него яблоки со стола. Одной рукой держа подол, другой опираясь на палку, СТАРУХА идёт к выходу. За окном какой-то шум, топот, слышны голоса: «А чего? Чего?», «Петька, говорят, помер!» СТАРУХА вздрагивает, отпускает подол, и яблоки рассыпаются по полу. СТАРИК идёт к кровати, садится, берёт гармонь и вдруг яростно играет «Отраду». Играет умело, чётко, красиво. СТАРУХА, полуобернувшись, смотрит на него.
СТАРИК: (плача) Тогда, в сорок пятом… Когда я проездом… Пили мы с ним сутки… Просил я ево «Отраду» играть… Как он играл! Как мы с ним плакали!… «Научи меня, Петька, научи!» – пристал я к нему… И он давай учить! Сутки напролёт! Пока кнопки не запали!.. (резко обрывает игру) Не помру, переходи ко мне жить.
СТАРУХА: (стирает ладонью краску с губ) А так?
СТАРИК: И так переходи.
СТАРУХА: (чуть ли не падая, приваливается к косяку) Петька звал, не пошла… Помер. К тебе не пойду, помрёшь?
СТАРИК: Помру!
СТАРУХА: Вот и дождалась, старая, предложения.
Она возится в своём кармане, вытаскивает из него маленький узелок из носового платка, дрожащей рукой развязывает его и протягивает на ладони в сторону СТАРИКА. На платке – маленькое, ссохшееся до черноты яблочко. СТАРИК, мотнув кудлатой головой, делает сочный аккорд и громко, и молодо запевает:
Живёт моя отрада
В высоком терему,
А в терем тот высокий
Нет хода никому!…
Летают бабочки, играет гармонь, поёт «молодой» СТАРИК, слушает «молодая» СТАРУХА.
Войду я к милой в терем
И брошусь в ноги к ней!…
Была бы только ночка,
Да ночка потемней!
ЗАНАВЕС
