Именно тогда внезапно выяснилось, что дальний север – не такой уж и дальний. И, имея нужное количество техники, пролетарского духа и моральной выдержки, вполне возможно освоить даже его. И даже нужно, ведь под толщей вечной мерзлоты на континенте дремали никем не тронутые залежи никелевой руды. Дело было за малым – найти подходящих людей. И они нашлись.
В число тех, кто составил группу, готовившуюся покорять ледяные пустоши, вошел Дмитрий Рыдыщев – выдающийся русский проектировщик с болгарскими корнями. Вернувшись домой после утомительной вылазки в дикие северные края, Рыдыщев всего за два месяца разработал и утвердил план будущей станции. На чертежах она выглядела практически круглой – все из-за покатых крыш пяти блоков, затянутых светоотражающим материалом для сохранения тепла внутри сконструированных помещений.
Глядя на свои чертежи, Рыдыщев невольно воскликнул: «Пет езера!», что в переводе с болгарского означало: «Пять озер!». На бумагах эксцентричный план Дмитрия Рыдыщева выглядел безупречно. И руководство не стало медлить с его воплощением в действительность.
Пятиблочная конструкция в самом деле напоминала с высоты птичьего полета нечто, отдаленно похожее на маленькие круглые озера. И, когда война наконец миновала, и научная деятельность в большой и могучей стране восстановилась, все члены группы, вновь прибывшие на ледяное плато спустя почти пятнадцать лет и впервые увидевшие постройки, были безоговорочно согласны с Рыдыщевым. Как будто диковинные круглые озера посреди древнего ледника.
Проект станции-порта, возведенной по его чертежам, неизменно напоминал каждому из окон вертолета пять небольших водоемов, приютившихся на белоснежной пустоши. А блестящее покрытие кровли только усиливало этот эффект. «Как будто пять застывших озер», – писал восхищенный Рыдыщев своему боевому товарищу, который лишился на войне правой ноги, а потому физически не мог принять его приглашение и самолично отправиться за полярный круг.
Недолго думая, станцию назвали «Петезера». На тот момент – шокирующий и даже откровенно рискованный проект. Ведь пять корпусов были возведены прямо посреди ледяного плато. Как и поселок Снежное, «Петезера» опасливо опиралась длинными свайными ногами о вечную мерзлоту, вгрызаясь в нее металлическим основанием. С тем лишь отличием, что поселок Снежное располагался на континенте, а «Петезера» – нет.
К концу 1940-х годов это место имело стратегическое значение – рядом на материке активно добывали редкие металлы. Так что «Петезера» выполняла функцию наземного порта. Ледокол «Атлантик», огибавший мыс Дальний Хребет, прокладывал себе путь к заветной добыче, а погрузочная станция «Петезеры» отлично справлялась со своей основной задачей, стабильно превышая требуемый оборот. Доставлять таким образом разработанный никель было и выгоднее с экономической точки зрения, и проще, ведь до железнодорожных путей грузы пришлось бы тащить прямиком через мыс Дальний Хребет. А это не только слишком долго, но еще и совсем неэффективно – проще было передать в нужные руки драгоценный груз прямиком с места его разработок.
Но к концу восьмидесятых рудник иссяк, а вместе с этим пропал и всяческий интерес к ледяным просторам, окружающим «Петезеру». Оказавшись без работы, бывшие сотрудники погрузочной станции массово хлынули в поселок Снежное. Среди них оказался и Виктор Бехтерев со своей супругой Надеждой. А также бывший советский летчик Николай Трофимов. И электрик станции «Петезера» Демьян Резник.
