Петр III. Загадка смерти - страница 69

На графике показано, что список Ростопчина существенно отличается от писем Алексея Орлова по двум значениям – большим количеством глаголов и меньшим количеством прилагательных. Это соответствует субъективному впечатлению от списка: основное внимание в нем уделено событийному ряду, изложенному подробно, тогда как оговорок и уточнений значительно меньше, чем в письмах Алексея Орлова.

Примерно такая же картина наблюдается в сравнительном распределении союзов. В списке Ростопчина понижена доля разговорных союзов «и» и «а». С другой стороны, достаточно большие веса имеют отсутствующие у Алексея Орлова логические союзы «но» и «или».

Есть существенные отличия в употреблении предлогов: в списке отсутствуют предлоги «в» и «к», но наблюдается сильное превышение в употреблении предлога «на». Это свидетельствует о серьезном различии логических структур изложения.

В списке отсутствуют характерные для писем Алексея Орлова разговорные слова «тот», «так», «теперь», нет поддерживающих диалогичность стиля местоимений «вы», «ваш», «наш», вдвое чаще употребляется отрицательная частица «не», употребляется в экспрессивном значении союз «как». Вместо обращения «вы» используется более фамильярное «ты» (по имеющимся в нашем распоряжении материалам мы не можем оценить допустимость такого обращения; оно может быть как естественным результатом эмоционального состояния писавшего, так и ошибкой фальсификатора, переоценившего степень близости автора и адресата).

Проиллюстрированный стилистический сдвиг между письмами Алексея Орлова и списком Ростопчина, а также существенно различный уровень культуры речи в этих документах позволяют сделать вывод о том, что А.Г. Орлов не является автором «третьего письма» из Ропши, представленного в виде так называемого списка Ростопчина.

Вопрос о том, содержатся ли в списке Ростопчина отдельные элементы авторской речи Орлова, представляется весьма умозрительным. Если список делался специально для отчета о совершенном преступлении, он естественным образом мог быть сделан в жанре протокола, где соединяются элементы собственного стиля допрашиваемого (ответы списываются с подлинника письма частично его словами) с логикой и терминологией дознавателя, ориентированными на правильное понимание в юридических инстанциях (описание преступления: «Мы были пьяны, и онъ тоже, онъ заспориль за столомъ съ Князь Федоромъ: не успели мы разнять»; юридическая квалификация: «Повинную тебе принесъ и разыскивать нечего»).

Дальнейшие исследования списка Ростопчина с целью установления его авторства предполагается провести в дальнейшем. Так следует сравнить авторскую речь самого Ростопчина с письменной речью в третьем письме. В случае выявления существенных различий потребуется исследовать другие списки, сделанные Ростопчиным, в сравнении с сохранившимися оригиналами, если таковые имеются. Если гипотеза о жанре протокола подтвердится, можно будет попытаться вычленить из списка фрагменты, предположительно принадлежащие оригиналу письма Алексея Орлова.

Первое письмо А.Г. Орлова из Ропши (ОР1)

Второе письмо А.Г. Орлова из Ропши (ОР2)

Вырыв в ОР2 (увеличено)

Отмарывание на письме ОР2

Отмарывания на письме ОР2 и слова «команда» в ОР1

Подпись Алексея Орлова; сургучная печать на ОР2

Письмо К.Г. Разумовского к В.И. Суворову от 4 июля 1762 года

Секретное письмо В.И. Суворова от 5 июля 1762 года к А. Пеутлингу (л. 1, 1 об.)