В те годы, когда степень политизации была очень высокой, роман с названием и темой, которые не соответствовали духу времени, мог стать причиной недоразумений, мог привести к трагическим последствиям. Однако название и тема в то же время сочетают борьбу любви и ненависти, взлеты и падения; название и тема могут быть верными, могут быть неверными, но судьба – это всегда чистая правда. В литературном произведении содержится его собственная внутренняя ценность. Вместе с этим литература вовсе не ограничивается одной темой или конкретным названием, их анализом и разбором. Литература – это (она обязана такой быть) полная жизни и любви человеческая суть, это наполненное искусством восприятие, мечта, пьянящее воображение, это полный духовной силы танец и полет, а кроме того, она должна быть живой тканью, многоликой и многообразной, созданной и наполненной знаками языка.
Особенно это относится к роману; в нем не может не быть человеческого огня, пронизанного жизненной энергией, не может не быть печалей и радостей, встреч и расставаний, сжимающих сердце; не может не быть божественного плана и хитроумных замыслов самого автора, не может не ощущаться в нем выпуклая, подобно замысловатой резьбе, фактура реальности со всеми ее подъемами и спадами; не может не быть любви и печали, потрясающих небеса и людей, или же испепеляющего пламени несправедливости и гнева; не может не быть творческого порыва и самопожертвования, глубокого чувства и глупой наивности (пусть и под фальшивыми порою ярлыками). Большой роман дает тебе шанс (в то самое время, как ты вынужденно приспосабливаешься к четким правилам имен и строгим законам темы) расправить крылья, расправить грудь, открыть для себя простор, отыскать глубину, и за игрой света и тени тех или других тем и имен – открыть огромный мир.
А потому у настоящей литературы всегда есть и иммунитет, и сила жизни, и способность все переварить, и сила возродиться из пепла.
Иммунитет – потому что она воплощает, хранит в себе с давних времен не меняющиеся ключевые элементы человека и литературы: жизнь, мелкие подробности, прямоту, человечность, добро, верность, мир, родину, общение, мудрость, любовь и понимание; даже скованная кандалами может она пуститься в безудержный радостный пляс.
Жизнь – потому что она всегда жива, ее всегда видно, ее всегда слышно, она всегда дышит живым тебе прямо в лицо, и дразнит, и соблазняет; она напитывает и ласкает тебя всей свежестью и живостью, какая только есть в эстетической вселенной, заставляет напрочь забыть, что в какой-то момент ты – это действительно было эгоистично – решил банально все бросить и начать с нуля, что есть по сути своей такое же эгоистичное и грубое дурацкое подведение итогов.
Готовность литературы переварить все – потому что она может принять и грубость, и дерзость, и ни в коем случае не надо думать, что для человеческой природы характерны только любовь и терпение, мягкость и ласковость; в особых ситуациях и обстоятельствах разрушительные и совсем не гуманные качества также нередко могут быть проявлением человеческого. Ты можешь найти общий знаменатель – две горячие искренние слезы, всегда подводящие двойную черту под гневной жестикуляцией и топаньем. «Что пройдет, то будет мило…»[2] – пусть в этих словах есть что-то нелепое и невысказанная печаль, но в них – главное достижение литературы, восхождение и преодоление.
