– Здравствуйте! – закричал я издалека, когда увидел, что они приближаются к стоящему на привокзальной площади армейскому уазику. – Здравствуйте, – отдуваясь сказал я, – вы случайно не в воинскую часть?
Полковник смотрел на меня спокойно, но не строго. Очкарик же еле заметно улыбался.
– С какой целью интересуешься? – спросил внимательный полковник.
– Служить отправили, техником самолёта…
– А, ну садись, отвезу. Я начальник штаба авиационного полка.
Полковник уселся на переднее сидение, мой новый попутчик, сильно напоминавший студента-физика из шестидесятых, только пересидевшего в институте, поставил сумки, одна из которых оказалась полковничьей (умеют же некоторые правильно службу начинать), и мы сели на заднее сидение.
– Тебя как зовут? – спросил я неожиданного попутчика.
– Н-николай, – он немного заикался.
– Меня Михаил. Служить?
– Д-да, двухгодичник.
– О! Я тоже! Ты откуда?
– Из Уфы.
«Охренительно!» – подумал я.
– Я тоже из Уфы.
Очкарик мне понравился. Умные глаза смотрели на меня через очки совершенно дружелюбно и, что совершенно подкупало, с его губ никогда не сходила слегка покровительственная улыбка старшего товарища. Как оказалось потом, Коля Ткаченко работал на УМПО испытателем ракетных двигателей. Ему было уже 28 лет и его загребли чуть не в последнюю минуту перед истечением возрастного ценза. Мы ему потом говорили: «Коля! Смотри, тебе 28 лет, а ты уже лейтенант!» Он был с Украины, из города Луцка. Окончил так же УАИ и мирно трудился на заводе. И вот, хренак – и в Эмбе! Полковник довёз нас через все КПП, где мы предъявляли свои предписания, высадил возле офицерской гостиницы, сказал напоследок:
– Сейчас отдыхать, завтра в девять ноль-ноль в штабе.
– А как мы доберёмся?
– Разберётесь. Вы в армии уже, – и уехал.
В гостинице нас поселили в трёхместный номер, где уже был один жилец. Капитан ПВО. Как его звали, я, конечно, не помню, но крайне признателен, что он быстро нас ввёл в курс дела. Он был кадровый офицер, похоже, настоящий. Любил свою работу. Дело в том, что в Эмбе-5, так назывался военный городок, в котором нам предстояло жить, находился полигон для учений войск ПВО, где они тренировались сбивать «лажки», ложные цели. Нынче это называется беспилотниками. По иронии военного устройства, там располагались непосредственно ракетчики, воинские части которых относились к Среднеазиатскому военному округу, и «лётчики», относившиеся к Приволжскому военному округу. Соответственно, у первых лычки были красные, а у вторых голубые. Но это было не единственное различие. При переходе на летнюю форму одежды, к примеру, «ракетчики» носили пилотки и рубашки с короткими рукавами, а «лётчики» – фуражки, длинные рукава и галстук, невзирая на жару. Это было внешним различием, а сущностным было то, что огромная концентрация молодых мужиков в одном месте при дефиците женщин обязательно приводит к необъяснимым с точки зрения здравого смысла конфликтам. Но всё это я узнал позже, а пока внимательно слушал байки капитана, как они стреляют на учениях, как их проверяют и что может происходить в процессе этого.
Запомнилась одна история:
– Отстрелялись мы, – рассказал капитан, – зачехлили технику и заслуженно выпили. Утром нас по тревоге поднимают и на плацу строят. Стоит наш командир, а рядом с ним дед-казах, лошадь недалеко пасётся. «Значит так, – говорит командир голосом, не предвещающим ничего хорошего. – Товарищ приехал к нам из Мугоджар. Это сорок километров отсюда. Приехал он по той причине, что вчера вечером ему во двор упала ракета. К вашему счастью, не разорвалась! Он сейчас поедет с вами и покажет. Выделить по одному человеку из подразделений, чтобы определить, какой мудак стрелял не по целям, а по Мугоджарам. Разойтись!»
