Он не сделал ни того, ни другого.
И все из-за второго собеседника:
- Нельзя обо всем мысль военными категориями.
Он знал говорившего. Познакомился с ним, когда тот носил личину главного в Ангаре 354 – Мастера Хошисима, чудо механика, способного вернуть к жизни любого Чи-друга. И только намного позже понял, кто на самом деле скрывается за невзрачной маской симбионта средней руки.
Семикрылый. Серафим, представитель высшей касты нэко.
- А какими мне мыслить, Хошисим? Мы на войне, если ты не забыл. Все еще на войне.
- Не забыл, старый друг. Поэтому и предлагаю такое решение.
Можно было бы оправдаться тем, что подслушанные фразы касались его напрямую. Да и не только его, но и Тоши с Риотой, всей их группы! Не говоря уже про Кэт, часть его личного круга. Он обязан ее защитить, любой ценой, а значит даже ценой своей чести.
Вот только Тэкеши не любил врать, себе в том числе.
Не ушел он еще и потому, что знал – там, в глубине Часовни прятался еще один участник явно тайного совещания. Его властная аура ощущалась почти так же ярко, как и тонкая оболочка Серафима.
Так что третий голос его совсем не удивил.
- Может быть хоть меня спросите? – вопрос брата звучал иронично, но за колючестью скрывалось что-то еще.
Возможно, младшему почудилось, но были там нотки нерешительности, столь несвойственные непогрешимому Кохэку.
- А что тебя спрашивать? – хмыкнул Серафим. – Скажи, только честно, что ты не хочешь этого?
Тягостное молчание было ответом. У Тэкеши засосало под ложечкой. О чем они говорят? Оружие? Скорее всего, Живой Свет, но при чем тут желания Кохэку?
То, что с Живым Светом что-то не так догадывались многие. Окружающие не могли понять, то ли кончился заряд у Живого Света, то ли, наоборот, это и есть высшее проявление Слияния – быть прежними, став совершенно другими. Правду знали только Эйни и Вик, ну может быть еще один таинственный до оскомины Серафим.
Или… Они Вика хотят заменить в паре?! Что за бред! Так же нельзя! Да, Эйнара была невестой старшего Тэтсуя, но тот сам от нее официально отказался! Нет, тут что-то другое, нужно…
- Подслушивать нехорошо, - совсем как в детстве…
- Мама?
- Идем, прогуляемся, котенок.
Прямая спина, воздушное одеяние и солнечный луч, высветивший целую седую прядь. Вчера на торжественной встрече и ужине он ее не заметил, теперь, при дневном освещении открылось чуть больше деталей.
Жизненный цикл для всех долгоживущих, и нэко в том числе, один – медленное взросление, молодость, очень плавно переходящая в зрелость и долгое зависание в одной, идеальной точке. Высшие остаются свежими, энергичными, полными жизни почти триста лет, потом следует стремительное старение и безболезненная смерть.
Великолепной Кэори Медока Тэтсуя не было и двух сотен лет, у нее просто не могло быть столько седины в волосах! Как не могли обозначиться и «гусиные лапки», обрамляющие налет усталости в прекрасных серебристых глазах.
И между тем безжалостные светила выдавали ранние признаки увядания.
- Мама, ты себя хорошо чувствуешь? – банальнейший вопрос, но Тэкеши не знал, как еще спросить о столь деликатном.
Указать великолепной на недостатки внешности? Недопустимо! Поинтересоваться о здоровье – приемлемо.
- Теперь, когда ты дома – да.
Голос, пожалуй, остался прежним. Мягкий, обволакивающий, как шелковый шарфик, к которым у Кэори была особая слабость. К шарфикам и к младшему сыну.
