По правде, не кривя душой, я был сильно удивлён, увидев его на пороге моей квартиры. Теперь две не большие комнаты, такая же кухонька, прихожая, коридорчик и санузел совмещённый с ванной, всё то, что так вроде бы необходимо человеку для его жизни в городе – являлось моей квартирой. Вот только, когда приобретаешь, либо получаешь всё это необходимое, то и получается, что времени для самой жизни и не осталось. Понятно, что многие меня тут же упрекнут, мол в таком возрасте когда вся жизнь впереди, нужно гордится что у тебя есть своя квартира, нужно жить, и нужно строить планы на будущее. Возможно, что всё это так и есть, только в тот период своей жизни я так не думал.
– Максим, хватит киснуть, пора выходить на работу, а то мы без тебя не справляемся!-
Петрович стоял в прихожей, облокотившись о стену, и категорически отказывался пройти в комнату. Вид у него был как всегда, нечто среднее между механиком и водителем, потёртый но чистый комбез из тёмной плотной ткани, такой же свитер и кожаная куртка. На лысой голове вне зависимости от погоды всегда одно и то же – фетровая кепка.
Я молча стоял и смотрел на него, пытаясь сообразить что ответить, а он мне всё говорил и говорил. В этом маленького роста человеке энергия, поди никогда не угасала и не иссякала, особенно сейчас во время беседы, он размахивал руками, рассказывал нелепые смешные истории и анекдоты, сам же смеялся над ними, и при этом успевал ещё пошутить надо мной. Я же, не вникал в суть разговора и не слушал, что он мне говорил, я просто был чертовски рад, что ко мне хоть кто-то зашёл в гости. Постепенно я начал улыбаться, стал сам что-то рассказывать, начал расспрашивать про работу и про жизнь, и про коллектив. А он всё тараторил и тараторил, частенько он уходил от первоначальной темы в сторону, и выходила что наша беседа не имела ни конца ни начала, она словно тихая и спокойная речка протекала в выбранном кем-то русле, лишь иногда переходя на водоворот смеха и шуток. Когда у меня в конец заболели и затекли ноги, я с удивлением посмотрел на часы, и понял, что мы вот так и простояли в тесной прихожей почти три часа. Пока Петрович говорил и говорил, я успел принести с кухни две табуретки, ещё одну под импровизированный стол, куда поставил чайник, сахарницу и чашки. Что ни говори, а мы просидели в прихожей до самого утра следующего дня. Вероятно, со стороны мы походили на ненормальных, а где-то и шизанутых людей, но поверьте, от беседы мне так стало хорошо и спокойно. Вся та тяжесть, что грузом висела на душе, постепенно отступила, а мы всё говорили и говорили. Сама же прихожая с её тусклой лампочкой и невзрачным абажуром, выцветшими обоями, с её не разворотливостью и скованностью, вдруг стала такой уютной и силой. Петрович своим оголтелым задором и жизненным азартом заразил и меня, и мне в один миг стало ясно и понятно, что другого такого человека просто нет, и именно он должен быть старшим среди нас, и скорее всего, благодаря именно ему и существует наш маленький, но дружный коллектив. Тяжёлые командирские часы с большим циферблатом на его руке, очевидно являлись ему ровесником, такие же потертые и побитые жизнью. Бросив очередной взгляд на часы, Петрович присвистнул и стал собираться.
– Ну что Максим, мне пора! Хорошо мы с тобой посидели, только теперь нужно топать на работу!-
– Как? Ты что Петрович сейчас поедешь в парк, а не домой?-
