Читать онлайн Снежана Аникина - Бесценная жизнь

Всё чаще вижу смерть – и улыбаюсь

Улыбкой рассудительной. Ну, что же?

Так я хочу. Так свойственно мне знать,

Что и ко мне придёт она в свой час.

А.А. Блок «О смерти»

Одним дождливым ноябрьским вечером в тихом, скромном, ничем не примечательном, практически полностью и насквозь пропитанном скукой и серостью, которая проявляется как на зданиях, так и на ауре, селе М. К-ого края у супругов уже преклонного возраста (по пятьдесят лет) сбылась мечта длиной в тридцать лет – родился ребёнок, чей первый крик они желали услышать, чьё личико – увидеть, чьё тельце – прижать руками к сердцу. Какой год бы ни шёл, а всё никак не выходило у них испытать родительское счастье. Другие либо давно уже опустили бы руки и отказались бы от затеи завести детей, либо от отчаяния взяли бы несчастный и брошенный цветочек из детского дома, но эта пара оказалась упрямой, боролась до последнего: души друг в друге не чаяли, а также к врачам ездили и принимали лекарства, но чаще, конечно, прибегали к народным средствам и молитвам. Уж очень хотелось им иметь возле себя родную кровь, физический и самый прекрасный результат их светлой и нежной любви. Иннокентий Алексеевич и Светлана Витальевна Думцевы, ставшие родителями, не сдерживали эмоций: в небогатом, но уютном и просторном деревянном доме долго не стихали слёзные крики, стоны и слова счастья, а души освободились от тяжести, созданной из вечной и утомительной борьбы за простое человеческое счастье и страха того, что цель так и останется недостигнутой, и муж с женой умрут хоть и с улыбкой, потому что они всегда были друг у друга и между ними царила гармония, но грустной, потому что так и не смогли материализовать свою многолетнюю и нерушимую ничем любовь. Их соседка, опытная акушерка Нина Ивановна Краснова, которая была незначительно старше супругов, улыбалась вместе с ними, сердце согревалось тёплыми чувствами и осознанием появления очередной новой жизни на свет, причём именно здесь, дома, где нет запаха лекарств, из-за которых становится дурно, полупустых помещений, из-за которых ощущается одно только напряжение, и кучи чужих и подозрительных людей, которые бог знает что способны подумать и учудить намеренно или нечаянно. Когда Нина позаботилась о малышке и наконец положила её на Светлану, пожилые родители подарили ей первые поцелуи. Девочка же к этому моменту уже устала кричать и уступила место бальзаму для ушей – тишине.

– А ты молодцом держалась, Светка, несмотря на возраст. Хвалю! Всегда показывала свою силу духа. Не уступаешь себе молодой. Можно не сомневаться: проживёшь ещё немало, – с задором обратилась к Светлане Нина, приводя в порядок комнату после тяжёлых родов.

Не дождавшись ответа, акушерка направилась на кухню. Она хотела помочь своим давним друзьям и в готовке, и в хозяйстве в целом, но на время, пока роженица не восстановится.

Иннокентий посмотрел на простенькую люстру своими серыми и мокрыми от слёз глазами и расслабленно отметил:

– Даже свет перестал мигать. Но дождь так и продолжает лить…. Да и гроза не прекращается… Ну, ничего. Дождь очищает и освежает всё, что есть на земле, и её в том числе. Вот и мы, наконец, освободились от мучений и ожиданий чуда, ведь оно настигло нас.

– Верно, дорогой, – ослабшим голосом и с негромкими всхлипами ответила Светлана, гладя девочку по головке. – Смысл нашей жизни стал ещё богаче. Теперь есть ещё один человек, ради которого стоит жить. Горислава, спасибо за то, что осчастливила нас своим появлением. Спасибо Боженьке за его милость к нам, за такой чудесный и долгожданный подарок.

Многие соседи этого маленького села поздравляли супругов с пополнением, но они же, сбросив маски, за спиной перешёптывались и делились друг с другом общим негодованием и осуждением в адрес счастливой пары.

– В их-то возрасте иметь детей! Эта мечта о ребёнке совсем свела их с ума. Сильно задержалась в их головах. Нашли себе живую забаву перед скорым уходом в могилу… Бедный ребёнок…

Но слухи жили недолго: посплетничали соседи, выпустили наружу все дурные высказывания, потом успокоились и продолжили, как всегда, думать и заботиться о разном: скот покормить, рынок посетить, в огороде и теплице поработать, дом прибрать, найти другие темы для всяких разговоров…

С того судьбоносного дня жизнь в доме Иннокентия и Светланы заиграла новыми красками, более разнообразными и яркими. Их мир будто вернулся к своему существованию уже в другом, совершенном виде, как хорошенький цветок, который находился на грани гибели, но его сумели исцелить, впоследствии чего он превратился в пышное растение, радовавшее глаз и завораживавшее всех своей живой и приятно пахнувшей аурой. Конечно, Думцевым пришлось потратить немало времени, чтобы разобраться с некоторыми госорганами и необходимыми документами, поскольку девочка родилась не в родильном доме, но этот период был ничем для счастливых родителей, и они пережили его бодро. Горислава росла здоровой черноволосой и голубоглазой девочкой. Ни в чём не нуждалась: ни в родительской любви и ласке, ни во вкусной еде и развлечениях. Супруги души не чаяли в малышке и желали воспитать в ней добродетельного и сильного человека. А та одаривала маму с папой своей детской любовью, наивностью, светлыми улыбками, звонким смехом, стараниями запомнить правила поведения, чтения, счёта, выучить детские сказки и стишки. Примечательно и то, что с возрастом, лет с трёх, Горислава рвалась помогать по хозяйству, за что родители её вновь очень хвалили и позволяли ей сделать очередное доброе дело. И всё это в благодарность за столь искреннюю и трогательную заботу, ласку, да и просто за то, что у неё есть они – родители. Да, старания Иннокентия и Светланы давали свои плоды, и в них всё больше росла уверенность в том, что и в воспитании дочери они добьются больших желанных результатов. Да что уж там! По мнению соседей, не раз замечавших все эти чудесные картины семьи, в которой царили любовь, идиллия и взаимопомощь, только и могли делать, что поражаться, завидовать, жаловаться, что их собственные дети – наглые, неблагодарные и не желающие оказать хотя бы элементарную помощь лентяи, у которых один только ветер в голове, и убеждаться в том, что эти пенсионеры так быстро и ловко сумели дать такое превосходное воспитание своей дочери. Но никто не хотел просить у Светланы и Иннокентия советы по тому, как сделать сыновей и дочерей лучше или как наладить с ними отношения – слишком горды были для такого, особенно молодые матери.

– Мама и папа всегда будут теми, кто рядом с тобой независимо ни от чего, на кого ты можешь положиться, и кто тебя любит крепко и безусловно. Другие люди приходят в твою жизнь совсем ненадолго и уходят, они могут быть подлыми, лицемерными и неверными, но только не мы. Мы самые близкие и незаменимые для тебя, – часто твердили девочке её родители, и та улыбчиво соглашалась.

Детский сад Горислава посещала без особого энтузиазма. Никогда не ходила вприпрыжку, не голосила о том, как она счастлива вновь увидеть своих ровесников, поиграть с ними или взять в ручонки любимые игрушки, принадлежавшие учреждению. Девочка не испытывала большое желание сближаться с кем-либо из других детей, считать кого-то своим лучшим другом (ей никогда даже в голову не приходило составить в своей голове какой бы то ни было длины список критериев, по которым она могла бы одного назвать «лучшим другом», а другого – нет). В то же время она не капризничала, не выплёскивала слёзную истерику, которую не так просто выключить, как громкую, давящую на мозг и рвущую ушные перепонки музыку. Горислава вела себя так же, как дома, то есть демонстрировала своё хорошее воспитание и блестящий ум. Благо, никто из детей не относился к ней с презрением, завистью или из собственной вредности не шутил злорадно над ней. И никто из воспитателей не ругал её без повода и с придирками, не позволял себе принизить её в глазах остальных детей. Напротив, почти все мальчики и девочки каждый раз смотрели на Гориславу и понимали уже подсознательно, что её не стоит трогать и в этот раз, в то время как остальные всё же принимали попытки добиться её доверия, заинтересованности в совместных играх и дружбе, но, увы, получали негрубый, но решительный и чёткий отказ. Воспитатели поначалу удивлялись и порой чувствовали обеспокоенность, видя такое нетипичное поведение ребёнка, пытались с ней побеседовать ласково и без давления, даже привлекая детского психолога, но и эти меры оказались бесполезными. В конечном счёте, понаблюдав за Гориславой и убедившись, что её действия и мысли – не последствия каких-либо психологических травм, а также, вспомнив и проанализировав образ жизни её родителей, они, наконец, приняли девочку такой, какая она есть, и больше не лезли к ней с целью выявить и решить несуществующие проблемы.

За пять лет со дня рождения Гориславы здоровье Светланы ухудшилось. Возраст уже стал подводить? Но физически она всегда была далеко не слабой и практически никогда не жаловалась на боли или недомогание, да и до сих пор, в свои пятьдесят пять лет чувствовала себя ещё очень молодой, способной переплюнуть многих других ровесниц! Перетруждалась ли, с головой уходя в домашние дела, заботу о муже и воспитание дочери? Отнюдь, ведь всё это приносило ей только радость, бодрость и превосходное настроение практически не пропадали из-за кучи работы. Светлана с рвением делала то, что необходимо, как мать и жена, хоть ей уже требовались дополнительные перерывы. Она пыталась поправить своё здоровье с помощью природных лекарств, реже – препаратами из аптеки. В больницу ехать и вызывать врача на дом категорически отказывалась. «Пустяки!» – уверяла она. Члены семьи не стали противиться её желанию. Но, разумеется, как отец и муж Иннокентий продолжал прикладывать усилия для всего, что было важно для его родных. Он жалел Светлану, помогал ей словами и делами. Горислава порой замечала и чувствовала беспокойство отца и сильную усталость матери, как бы они при ней это ни скрывали, поэтому усерднее прививала себя к самодисциплине, участвовала в готовке, уборке и интересовалась у родителей, всё ли у них хорошо и нужно ли им что-нибудь. Также частенько собирала разные цветочки для своей мамы, чтобы та лишний раз улыбнулась, и они потом либо так и оставались в её комнате, пока не завянут, либо уходили на приготовление чая или на корм животным. Супруги не переставали гордиться своей девочкой.

В шесть лет Горислава уже пошла в школу. Картина практически не изменилась: стала только постарше, ходила туда с тем же настроем, как в детский сад, одноклассниками оказались те же ребятишки, поменялись только взрослые, изменилась обстановка, и стало больше разных предметов для изучения. Во взаимоотношениях Гориславы и её уже одноклассников ничего не поменялось, она всё так же была для них практически никем, и наоборот. А вот учителей бескрайне сильно радовало её прилежание, знания и стремление помогать на переменах и знать как можно больше. Это-то её увлекало гораздо больше, чем ведение дружбы с шумными и неряшливыми детьми. При этом учителя не делали из неё своего «любимчика», да и никто из класса не отмечал про себя столь трепетное и особенное отношение взрослых к Гориславе. Впрочем, даже если она и была бы «любимчиком», и все об этом знали бы, дети один раз фыркнули бы и дальше занимались бы своими делами. Но кто знает, что будет потом…