Пилот ракетоносца. Вижу цель - страница 14

де Мойн. Вот тогда из рассказа гостеприимного хозяина Эрик и узнал наконец, кто такие Вильфы и откуда они взялись. На самом деле, фамилия эта была выдуманная, вернее образованная из двух фамилий, принадлежавших основателям рода, Ирине Вилковой, входившей в состав сената республики Холод первого созыва, и ее супругу Борису Фокину – первому президенту холодянской Академии Наук. Так что по меркам, как империи, так и республики, Вильфы являлись древним аристократическим – вернее, принадлежащим к нобилитету республики – родом. Старинный, знатный и, судя по всему, чрезвычайно богатый и влиятельный клан, находящийся в родстве с большинством других ноблей Холода. За четыреста лет, прошедших со времени бегства первых колонистов со Старой Земли, Вильфы дали республике немало знаменитых политиков, ученых и военных. И еще одна, но немаловажная деталь: начиная с сына Вилковой и Фокина Дмитрия Вильфа в семье за прошедшие четыре столетия родилось восемнадцать мужчин, повторявших в деталях исходный генотип, и Эрик, исходя из данных генетической экспертизы, был девятнадцатым и, следовательно, принадлежал к основной линии наследования. А мемориал был посвящен одному из его дальних предков – адмиралу Вильфу, тому самому холодянину, который положил начало колонизации Терры.

– Итак, ты холодянин и природный аристократ, – Анна сидела около туалетного столика, смывала перед сном грим и смотрела на Эрика через зеркальное стекло.

– Ну какой я, к черту, аристократ! – возмутился он, услышав, о чем она думает. – Я в такой клоаке вырос…

– Не скажи, – возразила она, прерывая его на полуслове. – В тебе, Эрик, породу трудно не заметить. Просто раньше никто не знал, откуда это в тебе. А теперь я знаю. Виктор сказал, что на Холоде осталось всего полста первородных семей, а нобилитет, как я понимаю, это та же аристократия, что и в империи, только называется по-другому…

«Да уж! – вздохнул мысленно Эрик. – Не было ни гроша, да вдруг алтын».

Он вырос, ничего не зная о своей семье, и предпочитал даже не задумываться над тем, кем были его отец и мать. Опыт жизни в Смоляном городке если чему и научил Эрика, так только тому, что плодятся и размножаются в тех местах только окончательные подонки и неудачницы. Наркоманки, шлюхи, бандитские подстилки… Кем еще могла быть его мать? Умственно отсталой служанкой в каком-нибудь притоне, брошенной любовницей, от которой отказалась семья… Ну и кем же в таком случае мог быть его отец? Насильник, бандит или такой же опустившийся бездомный, как и та дура, которая умудрилась от него залететь. Эрик на этот счет иллюзий не питал, оттого и предпочитал о родителях не думать. Теперь же – буквально в одночасье – все переменилось, и эта перемена заставляла его нервничать, чего Эрик, если честно, делать не умел и, соответственно, не любил.

Когда чуть больше месяца назад Грит Мюстерс рассказала ему о своем «частном проекте», он не то чтобы ей не поверил, но отнесся к озвученной ею версии весьма равнодушно. Чисто теоретически – на уровне логики и здравого смысла – ее версия событий была безупречна. Внешнее сходство и генетическая близость в сочетании с тем фактом, что и Артур, и Яков Вильфы пропали «на другой стороне» – все это говорило в пользу того, что Эрик и в самом деле является Вильфом, а значит, как минимум по отцовской линии происходит из весьма уважаемой семьи. Следовало предположить, что чем бы ни занимался этот Вильф на их стороне Пустоты, как бы ни сложилась его жизнь, вряд ли он опустился настолько, чтобы