– Мариш. Он не в себе. У него шок, так бывает. Все наладится…
– Я-то, Никит, в себе. Нечему налаживаться. Давай спускаться. Ты или я?
Никита стал спускаться, и штаны с треском разорвались пополам. Он сумел сгруппироваться, перекатился через плечо и встал на ноги. У меня шанса спуститься не осталось. Да какая разница.
– Иди к лагерю. Веревку какую-нибудь принеси. Я подожду.
– Нет. Скоро стемнеет. Мариш, прыгай, как в прошлый раз. Я поймаю.
– Оба покалечимся, иди Никит.
– Ты прекрасно знаешь, без тебя не уйду.
Мне было не страшно, не больно, ни холодно, ни жарко, мне было все равно. Как-то все стало неинтересно.
Сзади послышался какой-то грохот. Сначала казалось, что это раскаты далекой грозы, но грохот нарастал, по руслу пересохшей реки что-то неслось на нас, то ли камни, то ли вода, откуда ей тут взяться?
– Беги! Ты успеешь!
– Прыгай! Ловлю! Это приказ!
В секунду легла на живот, повисла на руках и полетела. А Никита в эту же секунду всунул руки в рукава куртки и выставил ее перед собой. Мне казалось, что падаю я целую вечность, но он поймал. В куртку, как в пожарный брезент. И у нас было ровно одно мгновенье откатиться под обрыв, потом над головой пронесся поток камней и грязи и, слегка обрызгав нас, умчался к морю. Все стихло.
– Стаса не зацепило, как думаешь? – я лежала на куртке под Никитой. Он накрыл меня своим телом.
– Думаю, нет. Как ты?
– Не знаю. А ты?
– В порядке. Почему не знаешь?
– Пошевелиться не могу. Ты на мне лежишь.
– Прости, – он поспешно встал.
– Простить за то, что спас мне жизнь?
– За то, что не остановил, не пресек идею в корне, не взял с собой никакого снаряжения.
– Ты еще прощения попроси за то, что аборигены съели Кука.
– Смешно.
– Обхохочешься.
К палаткам мы пришли на закате. По дороге встретили Дрона с Лелькой, которые бежали нас выручать. Стас живой и невредимый сидел у костра.
–
Какой сумасшедший последний вечер, пойду поплаваю, – я поплелась на берег, сидеть рядом со Стасом была не в состоянии. «Море! Вот оно как». Больше слов не было. Вошла в теплую, соленую воду, то, что она соленая напоминала каждая царапина, коих было множество. Тело саднило, потом я просто перестала обращать на это внимание и поплыла. Вода казалась тягучим желе, каждым взмахом я резала ее, продвигаясь вперед. Сзади раздались крики, Дрон звал меня. Лениво оглянулась, увидела, что мне машут руками со скалы от нашего кафе «Лунная дорожка», а по берегу бежит, на ходу скидывая рубашку Никитос. Вот он бросился в воду и поплыл ко мне размашистым кролем. Что не так? «Дельфины», -
донеслось со скалы. Присмотрелась повнимательней, и в бликах закатного моря разглядела стаю дельфинов, которые плыли вдоль берега прямо на меня. Что испытала? Радость.
Но еще до того, как первый дельфин проплыл в метре от меня, рядом оказался Никитос.
– Тебе не надоело меня спасать?
– Нет.
– Спасибо.
– За что?
– За нет.
Мы смотрели друг на друга и улыбались, а вокруг, то справа, то слева, вода вскипала от очередного выпрыгнувшего дельфина. Мои ноги и руки касались их скользких, но совсем не страшных спин. Один дельфин остановился и высунул свою улыбающуюся морду прямо между нами. Не знаю, что на меня нашло, но я потянулась его поцеловать, а он, шалун, ушел под воду. Я же по инерции поцеловала Никиту. И он ответил на поцелуй. Да как! Я забыла, как дышать. Никогда со мной такого не было! Дельфины давно уплыли, а мы все болтались в воде, не в силах оторваться друг от друга. Наконец, доплыли до берега и появились у костра. Стас, видимо, ушел. Лелька сидела, не поднимая на нас глаз, а Дрон пел:
