– Ага! Уже на ты! Ладно. А ты, конечно же, так сразу и догадался?
– Практически. Секунд через 20.
– 20 секунд колебался! А-я-яй! Значит, никакая мы не идеальная пара. Ты должен был пасть сразу же, пронзенный стрелой Амура, и валяться там в переходе.
– Раньше. Еще на Фрунзенской, где ты вошла.
Ого! Ему удалось заставить меня еще раз посмотреть на него. Вот же рыба-прилипала!
– Ты Блока читала, – да, в метро я иногда читаю Блока, маленький синий сборничек – мой верный попутчик, – и шевелила губами. Дай, угадаю что… «Я рассердился больше всего на то, что целовались не мы, а голуби…
– …И что прошли времена Паоло и Франчески», – вынуждена была признать я.
–
Я тоже люблю это стихотворение. Хотя, согласись, любовь
Франчески да Полента и Паоло Малатеста не самый лучший образчик для подражания.
– Если честно, ничего о них не знаю. Для меня это было всегда просто прекрасным аккордом – «Паоло и Франческа».
– Не вопрос, расскажу!
в К сожалению, не получится. Я почти добежала. Мне вон в тот дом, – хм, неплохо было бы, если папка жил чуть подальше. Авось, успела бы послушать интересную историю.
– Я счастлив.
– Что больше бежать не придется?
– Что ты сказала «к сожалению»! Ты здесь живешь?
– Нет.
– Значит, ночевать тут не собираешься?
– Нет.
– Замечательно. Расскажу тебе о них на обратном пути.
– Не стоит. Я выйду очень, очень, очень поздно.
– Безусловно, стоит! Ты, главное, выходи. Не сочти за праздное любопытство, но как тебя зовут?
Уже вбегая в подъезд, бросила на ходу:
– Не Франческа!
– Слава богу! – расслышала, пока закрывалась тяжелая входная дверь. Улыбнулась.
Папа с Леночкой, давно одетые, топтались на пороге, Митюшок радостно прыгал по лестничной площадке:
– Я первый тебя в окошко увидел! Я победил!
– Победил, победил. Сейчас церемонию награждения проводить будем. Бегите скорей, удачи!
Двое галопом понеслись навстречу прекрасному, а мы с братишкой остались предаваться запрещенным удовольствиям – заказывать пиццу, играть в карты и домино, причем на деньги, это мое ноу хау, зато Митька стал считать просто виртуозно. А потом забрались с ногами на диван и смотрели мультики, получая одинаковое удовольствие от мелькания черепашек-ниндзя на экране.
– Вот не пойму, это я такая глупая, или ты такой умный? Почему если что-то нравится тебе, то это нравится и мне? А?
– Ты очень глупая, – утешил меня брат, – мы с тобой похожи, потому что мы родственники. Понятно?
– Но раз я глупая, то и ты тоже, – отомстила я, – мы же родственники!
– Вообще-то ты не очень глупая…
– Да Вы, сударь, умнеете прямо на глазах!
Митюшка подбежал к зеркалу и вернулся разочарованным.
– Ничего у меня на глазах нет.
– А что ты там думал обнаружить?
– Ум.
– Ах, ты моя птица Говорун!
– Почему птица?
– Потому что умна и сообразительна. Черепашки подождут. Давай, посмотрим «Тайну третьей планеты».
– Про Землю что ли?
– Нет. Почему ты решил, что про Землю?
– Ну, Земля же третья планета от Солнца.
– Да ты, прямо, ходячая энциклопедия.
– Прямоходячая? А какая еще бывает?
– Кривоходячая.
– Это как?
– Да вот так, – я скрючилась и прошлепала по комнате.
– Я тоже кривоходячая энциклопедия, – и братишка так скособочился, что я захохотала.
Дурачились, смеялись, валялись. Потом играли в акулу. Так у нас купание проходит. Он акула, а я туристка, которая пришла покупаться в океане. В этот раз так расшалились, что рука была искусана чуть не до синяков.
– Ну, Дашечка, я же акула! Хорошо, что не откусил вовсе.
