– Быть побитым такой изысканной леди ― я полагаю, большая честь.
– А вот и вторая деталь. Драгоманова после пропажи всё-таки видели ровно один раз. Он таскался по книжному развалу с каким-то монгольским бонзой или как там буддистские монахи называются. Драгоманова очень интересовали издания, которые выпускает издатель Тихомиров. Как говорят, именно у них изумительная шрифтовая работа, и многие уважаемые бонзы очень бы хотели напечатать именно в таких типографиях поучения древних тибетских мудрецов и разослать их по дацанам, чтобы монахи читали их неграмотным кочевникам, улучшая этим их нравы.
– Получается, наш Драгоманов подрабатывает ещё и переводчиком, ― заметил Барсов. ― Не вижу в этом ничего плохого. Наоборот, приятно видеть, что монашество своего не упускает и зорко следит с вершин Тибета за успехами европейских наук. Уверен, такой искушённый монах действительно улучшит монгольские нравы. Или хотя бы улучшит свой нрав Драгоманов. Будет большая польза для науки, если это будущее светило вместо шатания по гнусным местам будет регулярно обращаться с иноземными путешественниками и негоциантами. Только я одного не понимаю: какое отношение это всё имеет к Москве? Из того, что я услышал, следует только то, что нам надо продолжать пассивное наблюдение.
– Дело в том, ― хмуро заметил Кошко, ― что издательство Тихомирова расположено в Москве. Так что, возможно, этот монгол ― только прикрытие. Он может состоять в сговоре с дамой с пионовым зонтиком и интересоваться типографией по какой-то другой причине. Возможно, он ищет связи с семьёй Тихомирова. Или кем-то из друзей его семьи.
Барсов опять задумался, на этот раз глубоко-глубоко.
– Ну, что вы теперь скажете? ― осведомился начальник Московской уголовной полиции.
– А почему мы вообще решили, что она прибыла в империю с целью шпионажа? ― задумчиво спросил Барсов. ― Вся причина этого вывода в том, что вам не хватает подлинного воображения. Нам повсюду мерещатся шпионы ― но почему это всегда только шпионы, а не, к примеру, фальшивомонетчики? Если будет угодно, я сумею, пожалуй, сочинить с десяток причин, чтобы загадочная красавица Востока отправилась в Санкт-Петербург и начала там свои пока не объяснённые махинации.
– Получается, что вы уже угадали, что именно она ищет?
– Мы этого пока не знаем. Возможных объяснений слишком много.
– Назовите хотя бы одно, которое объясняло бы все детали.
– Возможно, она и правда собиралась обходиться без слуг и отправилась в путь одна. Но внезапно оказалось, что сделать это куда тяжелее, чем выглядело из уютного особняка неподалёку от Токио, а её французский звучит слишком по-японски, чтобы хоть кто-то мог его понимать. Но вот она отыскала для себя переводчика. С ним дело должно пойти веселей… Версия хорошая. Но всё равно остаётся непонятным, что это было за дело? Что именно она добивается своим путешествием, ради чего приехала в Петербург?
– Если выяснится, что это нечто настолько невинное ― вы всё равно не останетесь без награды.
– А если это и правда что-то незаконное, то она выглядит достойным противником, ― ответил Барсов. ― Я был бы рад её победить. И я был бы горд быть поверженным в борьбе с нею.
– К титулованному дворянству не принадлежит, ― продолжал Старый Кот. ― Но она может происходить из самураев ― это означает личное дворянство без каких-то особых обозначений. Худощавая, лицо овальное, с правильными чертами на азиатский манер и едва заметной косметикой. В паспорте указан возраст тридцать два года, но в случае азиаток определить его бывает непросто. В сорок они могут выглядеть на двадцать лет, особенно женщины приличного общества. А потом разом постареть, как будто от удара молнии.
