На следующий день ровно в час дня (я предположил, что банкиры любят точность) я набрал номер, указанный в визитке Лагутина. Как и следовало ожидать, мелодичный женский голос сказал:
– Банк „Элвис“. Приемная председателя правления. Добрый день.
– Меня зовут Валерий Мареев. Мне нужен господин Лагутин.
– Одну минуточку, – замялась секретарша и, видимо, в продолжение этого включила мелодическую заставку в телефоне.
Я внутренне выругался, поскольку терпеть не мог электронный ремикс известной пьесы Бетховена „К Элизе“. Это, к счастью, продолжалось недолго, и голос секретарши пропел мне следующий текст:
– Уважаемый господин Мареев! К сожалению, Василия Андреевича сейчас нет в банке, но он оставил адрес, по которому вы можете его найти. Это спортивный комплекс завода техстекла. На вахте о вас сообщено.
– Спасибо, – поблагодарил я ее за пение и положил трубку.
Через двадцать минут я был на проходной. Охранник на вахте, пристально разглядев меня и мое удостоверение, сверил мою фамилию со списком присутствующих и прогудел:
– Второй этаж, волейбольный зал.
На входе в зал меня снова остановили, на сей раз люди крепкого телосложения в штатском, видимо, личные охранники кого-то из игроков, вполне возможно, что Лагутина. Пройдя очередной тест-контроль, я наконец попал в спортзал.
Игра была в самом разгаре. Две команды пузанов сразили копья на волейбольной площадке в отчаянной борьбе за сброс парочки-другой килограммов своего веса. Единственным выделявшимся на этом фоне игроком был предмет моего интереса Василий Лагутин.
Он играл ярко и самозабвенно. Понаблюдав за его игрой минуты три-четыре, я подумал, что можно сказать, что играл он в чем-то ожесточенно. Он прекрасно действовал на приеме, бросаясь за самыми сложными мячами, умно и грамотно раздавал пасы, играя роль разводящего, но наиболее ярко он раскрывался в роли атакующего. Мощными кинжальными ударами он вбивал мяч в площадку соперников: мне показалось, что он не просто играет, а снимает мощнейшее нервное напряжение.
Это выражалось не только в игре, но и в агрессивных репликах, отпускаемых им партнерам по команде, которые не соответствовали классу его игры и смотрелись на порядок хуже.
В наблюдениях за игрой я провел еще минут двадцать-тридцать, пока наконец соперники лагутинской команды проиграли очередную партию с унизительным счетом 2:15. Пузаны повалились в изнеможении, вытерев площадку мокрыми от пота костюмами „Рибок“ и „Адидас“. Какая радость для уборщицы – после этого ей можно было особо не трудиться.
Лагутин же молча оглядел валяющиеся тела, взял сумку и пошел в раздевалку, по пути кивнув мне, чтобы я следовал за ним.
– Надо отдать вам должное, – начал я. – Вы как молодой олень среди стада быков. Вам что, доставляет удовольствие истязать несчастных толстяков?
– Надо же как-то разряжаться, – буркнул он.
– Видимо, их жены будут вам благодарны за поддержание своих мужей в хорошем тонусе, – предположил я. И добавил: – Но думаю, что не сегодня. Они, похоже, уже никакие.
Мы вошли в широкую раздевалку, по стенам которой стояли шкафчики. Справа был вход в душевую.
– Вы ждали долго, пять минут ничего не решит. Подождите, я сполоснусь.
Не дожидаясь ответа, он исчез в душевой, из которой он действительно появился очень быстро, обмотанный по пояс в полотенце. Не шибко стесняясь меня, он снял полотенце и принялся одеваться. Я заметил, что у Лагутина хорошая спортивная фигура – дельтавидные мышцы спины заиграли у него, когда он натягивал трусы.
