Когда Валя зашла в фойе гостиницы, к ней услужливо бросился новый администратор:
– Валентина Владимировна! Виктор Миронович просил вас зайти в его номер.
– Рассказывай, где была, – обрадовался ей Горяев, он лежал на кровати, просматривая газеты.
– Погружалась в местную жизнь, – отчиталась Валя и прилегла к нему.
– Какие впечатления?
– Впечатления, что у народа слишком нагло воруют.
– Потому что раньше не надо было воровать, просто брали из общего, как цари, – ответил Горяев, обняв её. – Имей в виду, ласточка моя, нас ждут в трапезной монастыря. Там и покормят.
Перед гостиницей снова стояли три машины. Поехали в сторону местного кремля. Там, среди руин и развалин, нагло красовалась отремонтированная трапезная с неоновой вывеской «Ресторан «Садко». Поднялись по витой каменной лестнице в полутёмный зал со сводчатым потолком.
Длинные ряды столов были уставлены хохломской посудой. Горяева с Валей усадили в центр, вокруг расселись вчерашние чиновники, разбавленные кавказцами.
– Мы, русские люди, собрались за этим столом, чтобы поднять рюмку за нашу страну, наш народ и наш язык. Предлагаю тост за русских! – встал и воскликнул высокий седой мужчина в толстовке, сидевший напротив толстенького мэра и Горяева.
И все, в том числе переговаривающиеся на своём языке кавказцы, ухарски выпили.
– Откуда столько кавказцев? – шепотом спросила Валя.
– Братва, которая город держит, а его как главного попа уважают. Просто он «без формы».
После этого мэр произнёс тост за возрождение России, местный поэт прочитал стихи про освобождение Руси от монголо-татар, местный бензиновый король похвастал, что помог детскому дому. А потом сверху грянул ресторанный ансамбль, и вертлявый мужичонка подошёл к Вале и, играя бровями, запел: «Ах, какая женщина, мне б такую…»
Кормили тоже странно. Блины в хохломских мисках были с грибами. За ними в маленьких глиняных горшочках подали жульен из грибов, а на горячее – мясо с грибами в больших глиняных горшках.
– Это фирменное местечко, – обратился к Вале поп без формы. – Иностранцы от грибов с ума сходят.
– Какие тут иностранцы? – удивилась Валя.
– Китайцы, корейцы. Монастырь женский, грибы-ягоды, соленья-варенья для ресторана заготавливают.
– Как же они в этих разрушенных зданиях живут?
– Постепенно ремонтируем, – погладил окладистую бороду поп «без формы». – Быстро только кошки родятся.
А вертлявый мужичонка уже пел: «Огней так много золотых на улицах Саратова…», и Валя оценила, насколько тщательно подобран репертуар. Вскоре все набрались, и в зал хлынули невесть откуда взявшиеся девчушки.
Они были вызывающе одеты, вульгарно накрашены, не сговариваясь, закурили и стали неумело кокетничать с собравшимися дядьками. Выглядело это, словно крошки смотрятся в зеркало, напялив мамины туфли на шпильках. Но Вале это не показалось умильным, и она громко спросила мэра:
– Откуда эти девочки?
– Местное модельное агентство «Сударушка», – доверительно объяснил он.
– Им же лет по пятнадцать! – возмутилась Валя.
– Ничего такого, – замахал мэр руками. – Чисто консумация.
– Что такое консумация? – рявкнул она, и Горяев положил ей на колено руку, чтоб успокоилась.
– Только кушают, танцуют… Можно сказать, благотворительность. Охрана гарантирует безопасность. Мы ж в монастыре, солидное место.
Валю затрясло от отвращения и бессилия. Она не верила ни одному слову мэра и представила, как эти зажравшиеся скоты растащат потом девчонок по постелям. И всё, что произошло в этом возрасте с ней, произойдёт с ними.
