Они сидели в баре, проигрывая в автоматах награбленную мелочь, и строили планы. Зубик и Бисквит предпочитали слушать, пока.
– Эти барахольщики… Все, кто торгует вдоль дороги, будут нам платить, – не унимался Бриато, – сунем ствол в зубы всем этим чертовым неграм и марокканцам, пусть отстегивают в день по десять-пятнадцать евро.
– А сможем? – недоверчиво спросил Агостино.
– И еще, те, у стадиона, они точно платили дань Копакабане, – сказал Николас.
– Не, по‑моему, Копакабана ничего не собирал у стадиона.
– Ну тогда будем грабить парковщиков после матча.
– Слушайте, парни, если не сделаем общую кассу, если не будем работать вместе, нам придется вечно пахать на кого‑нибудь! Поймете вы это, наконец, или нет?
– Меня все устраивает. Сначала поработаем, а там посмотрим. – Агостино бросил в автомат два евро и добавил, нажимая кнопку: – Так сказал Копакабана.
– Что, что он сказал? Ты говорил с ним? – вскочил Николас.
