Везунчик так перепугался, что его слёзы моментально высохли от страха. Он протёр глаза и посмотрел на стоящего перед ним боцмана. Штаны боцмана были мокрые до самых колен и даже намного выше, а лицо у него было такое красное от гнева, что казалось, что вот-вот боцман лопнет. Он безмолвно размахивал перед лицом Везунчика своим здоровенным кулаком и, как рыба на суше, бесшумно открывал и закрывал рот. Везунчик посмотрел немного левее: недалеко от них, небрежно опёршись локтем руки о борт, стоял Альфред, сын бургомистра Риги. Он тихо смеялся, глядя на разыгравшееся на его глазах представление. Везунчику стало стыдно, и он сам покраснел не меньше своего начальника. Наконец боцмана снова прорвало:
– Ты что же это делаешь, скотина ты безрукая, ты почто мои штаны водой-то облил? Из какого места твои глазёнки-то растут?! Ручёнки-то у тебя, где находятся, едрит твою корень?! А ноги у тебя, почто такие кривые, образина ты эдакая? Я же тебя в рижский крендель закатаю и без соли и сахара сожру! Ты ж у меня в Любеке – на сушу ногой не ступишь! Будешь до самой Риги теперь каждый день палубу драить, не разгибаясь, в три погибели!
Тут боцман увидел, что рядом с ними присутствуют посторонние, слегка сконфузился и прервал свою тираду. Затем набрал полную грудь воздуха, шумно его выдохнул и уже гораздо спокойнее продолжил:
– Когда отдраишь палубу, придёшь ко мне за моими штанами. Будешь их стирать так, чтобы сам Господь Бог позавидовал чистоте моих штанов! Понял? И не дай Бог, чтобы он мне не позавидовал! Ты меня понял, крендель любекский?! Через час жду тебя на камбузе и если опоздаешь к шестой склянке, то ночью будешь драить ещё и нижнюю палубу до самого второго пришествия!
Боцман умолк, видимо посчитал, что воспитательная работа с нерадивым моряком проведена в полном объёме, ещё раз погрозил ему кулачищем перед носом. Затем, слегка поклонившись сыну рижского бургомистра, независимой походкой, вразвалочку удалился прочь.
– Строгий у тебя боцман, – улыбаясь произнёс Альфред, глядя ему вслед.
– Я это не нарочно, – вздохнул Везунчик, поднимая с палубы швабру.
Взяв её в руку, он поглядел на катающееся по палубе с боку на бок ведро. Воды в нём уже совсем не осталось. Везунчик посмотрел на свои штаны – они были нисколько не лучше штанов боцмана. Он тяжело вздохнул и поднял с палубы ведро.
– Твои способности попадать в переплёт воистину уникальные. Я как-то думал взять тебя проводником по Любеку, а теперь – я тебя даже начал немного побаиваться. Наверное, возьму кого-нибудь другого, – с интересом глядя на действия Везунчика, задумчиво произнёс Альфред.
Он не отрывал взгляда от чудаковатого моряка, потому что ему уже казалось, что вот-вот и с этим неудачником, по какому-то недоразумению – прозванным Везунчиком, снова произойдёт какой-нибудь конфуз и ему никак не хотелось пропустить этот момент.
– Возьмите меня с собой, господин фон Зиберман, ведь Любек я знаю, как свои пять пальцев. Все ходы-выходы у меня, как родные, покажу самые интересные места города! – с надеждой в голосе произнёс Везунчик.
– Ты что, хорошо знаешь этот город? – с любопытством спросил Альфред и указал на виднеющийся на горизонте Любек.
– Я в нём родился! – гордо ответил Везунчик и с азартом продолжил. – Вы даже можете остановиться у моих родителей, так вам гораздо дешевле и удобнее выйдет! Пока судно грузится, поживёте с удобствами на суше. Чего вам в каюте томиться и качаться, как в люльке?
