Бургомистр сжался, будто бы это его сейчас самого поведут на суд инквизиции и тихо пробормотал:
– Я привёз подношения вашему ордену.
– Передадите всё, что привезли по описи в нашу интендантскую службу. Вас проводят!
– Большое спасибо, ваше превосходительство, – постоянно кланяясь, произнёс бургомистр. – Вы только не забудьте, пожалуйста, его величеству господину магистру ордена Валтеру фон Плеттенбергу сказать, что это я именно нашёл колдуна, которого он разыскивал.
Гость пятился к двери и, наконец, выскочил в коридор. Он стал судорожно, дрожащей рукой отирать платком своё взмокшее лицо. Возле двери в кабинет комтура на посту стоял рыцарь и презрительно смотрел на вспотевшего и трясущегося от страха бургомистра Мемеля.
Глава 7. Невезение – оно заразно
Везунчик, бывший рыцарь ливонского ордена, сбежавший от позорной процедуры официального лишения звания, стоял на верхней палубе корабля и завороженно вглядывался очертания приближающихся берегов, за которыми скрывался его родной город. Ещё немного, и они войдут в устье реки Траве. Ещё немного и перед его взором покажется городская стена города его юности – Любека, а за ней высокие шпили церквей, множества всевозможных башен и такие знакомые с детства здания города. Сердце Везунчика щемило от предвкушения, что он очень скоро ступит на родную землю, и, наконец, увидит своих престарелых родителей, но его лирически-ностальгическое настроение портило, стоящие рядом с ним ведро, полное забортной водой и швабра. Половина палубы уже было отдраено, но осталась ещё другая, нисколько не меньшая, половина, которую по указанию боцмана, нужно было отдраить до прихода корабля в Любек, а Везунчик – всё никак не мог оторвать взгляда от видневшегося на горизонте устья реки, за которым скрывался его родной город. Он был весь в напряжённом ожидании свидания с местами своего детства и юношества. Сколько он не был в Любеке? Кажется, уже лет десять прошло. Вроде бы и не так и давно, а сколько за это время событий с ним произошло? Как примут своего блудного сына родители, которые впустую растратили все свои накопления? Ведь они так надеялись на сына, что отдали на покупку его снаряжения, для похода в Ливонию, всё, что у них было, только для того чтобы он вернулся в родной дом с хорошей военной добычей и окупил все их расходы. Как поживают его бывшие подружки? Кто их без него теперь привечает в шумных и весёлых любекских борделях? Обо всём этом сейчас думал Везунчик, когда над его ухом вдруг, совершенно неожиданно, раздался грозный рёв рассерженного боцмана:
– Три якоря тебе в глотку! Пачто зенки свои бестолковые вытаращил? Работать-то вместо тебя хто будеть? Морской дух, что ль! Мать твою Прясвятую Богородицу, в Душу-Бога-Мать, твою мать и всех, кто был с ней в тот момент рядом! А ну, взял швабру в свои корявые ручёнки и. чтобы к приходу в Любек вся палуба у меня блестела, как у кота на празднике самое достойное место! Вперёд, сухопутное отродье! До прихода корабля в город осталось всего-то ничего, а у тебя только полпалубы отдраено! Вперёд, каталья, морской дух тебя забери, бестолковщину такую!
Везунчик вздрогнул от неожиданности и резко повернулся лицом к боцману. Его нога непроизвольно наступила на швабру, а её черенок со всей дури врезал его по лбу. Ойкнув, Везунчик схватился за лоб и взвыл от боли. Из глаз непроизвольно брызнули слёзы, и он перестал вокруг себя что-либо различать. Ещё раз повернулся, полагая, что боцман находится немного правее его, но зацепил ногой, стоящее на палубе полное ведро с водой, и тут же услышал боцманский трёхэтажный мат.
